В деле Краузе Европейская комиссия по правам человека рассматривала ситуацию, когда должностные лица делали заявления о подозреваемых в терроризме, в отношении которых проводилось расследование.
Г-жа Краузе находилась в предварительном заключении в Швейцарии в ожидании суда по обвинению в террористических преступлениях. Террористический отряд в составе немецких и палестинских боевиков захватил самолет. Террористы требовали освобождения различных заключенных, в том числе г-жи Краузе, которая была связана с немецкой террористической группировкой.
Во время интервью на телевидении Федеральному министру юстиции Швейцарии был задан вопрос о том, каким образом правительство собирается реагировать. В своем первом интервью министр сказал, что «Петру Краузе нельзя считать простым борцом за свободу Палестины. Она совершила преступления по общему праву, связанные с использованием взрывчатых веществ. Будучи заключенной под стражу, она предстанет перед судом осенью. Нельзя вести борьбу с терроризмом, отпуская террористов на свободу». В ходе второго интервью он заявил, что г-жа Краузе имела отношение к нескольким инцидентам с применением взрывчатых веществ, «она должна предстать перед судом – я не знаю, какое будет решение суда. С терроризмом нельзя бороться, отвергая верховенство права».
Г-жа Краузе подала жалобу в Европейскую комиссию по правам человека, утверждая, что эти заявления нарушили ее право на презумпцию невиновности. Комиссия подчеркнула, что заявления должностного лица о том, что подозреваемый совершил преступление до вынесения судом обвинительного приговора, будут являться нарушением презумпции невиновности. В то же время, информирование общественности о проведении уголовного расследования, аресте или признаниях обвиняемого не является нарушением презумпции со стороны властей.
Комиссия отметила, что Федеральному министру юстиции Швейцарии следовало бы более тщательно выбирать слова. Тем не менее, министр пояснил, что г-жа Краузе ожидает суда. Во втором интервью он конкретно указал, что не знает, чем завершится судебное разбирательство. Комиссия, таким образом, пришла к заключению, что нарушения презумпции невиновности не было.
Г-н Салдуз, которому на тот момент было 17 лет, был арестован сотрудниками полиции из отделения по борьбе с терроризмом по подозрению в участии в незаконной демонстрации в поддержку организации РПК (Рабочая партия Курдистана), запрещённой как террористическая организация на территории Турции и ряда других государств. Он был допрошен сотрудниками антитеррористического отдела и признал, что играл руководящую роль в организации демонстрации в поддержку заключенного в тюрьму лидера РПК. До и после допроса он был направлен к врачу, который засвидетельствовал отсутствие следов побоев на его теле. Помимо этого, до его допроса полицией он подписал формуляр, в котором подтвердил, что ему было разъяснено его право хранить молчание. На следующий день г-н Салдуз повторил свое признание перед прокурором, а затем и следственным судьей. На том момент согласно законодательству Турции в делах, связанных с терроризмом, допрос в полиции и первоначальное появление перед прокурором и следственным судьей осуществлялись в отсутствие адвоката.
Г-н Салдуз был обвинен в оказании содействия Рабочей партии Курдистана и сотрудничестве с ней в нарушение Закона о борьбе с терроризмом. Разбирательство дела было начато в Суде государственной безопасности спустя примерно три месяца после его ареста. Обвиняемому помогал адвокат. Г-н Салдуз отказался от данных ранее показаний и отрицал участие в демонстрации. Также и другие обвиняемые по этому делу, которые указывали на него как одного из главных организаторов демонстрации, отказались от первоначальных показаний. Суд, тем не менее, признал г-на Салдуза и еще нескольких обвиняемых виновными на основании показаний, данных в полиции, прокурору и следственному судье, и приговорил его к лишению свободы сроком на четыре с половиной года. Обжалование решения было отклонено, также решение было оставлено без изменения Верховным судом.
Г-н Салдуз подал жалобу в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) о нарушении его права на справедливое судебное разбирательство. В своем решении (п. 54) ЕСПЧ подчеркнул важность стадии расследования для подготовки судебного разбирательства по уголовному делу и уязвимость обвиняемого на этом этапе. Он напомнил, что право на справедливое судебное разбирательство обычно требует предоставления обвиняемому услуг адвоката уже на первичных стадиях полицейского расследования (п. 52). Однако признается, что это право может подлежать ограничениям при наличии убедительных оснований.
Применяя эти принципы к делу г-на Салдуза, ЕСПЧ почитал, что помимо показаний заявителя и других обвиняемых (все из которых были даны в отсутствие адвоката), доказательства против г-на Салдуза были слабыми. ЕСПЧ посчитал (п. 58), что г-н Салдуз «был, несомненно, затронут ограничением на доступ к услугам адвоката, поскольку его показания в полиции были использованы для признания его виновным. Ни помощь адвоката в дальнейшем, ни состязательный характер разбирательства не могли исправить ошибок, совершенных во время содержания под стражей в полиции». ЕСПЧ также подчеркнул, что одним из существенных элементов этого дела являлся молодой возраст (17 лет) г-на Салдуза. Он пришел к заключению, что судебное разбирательство было несправедливым: «В целом... непредоставление адвоката во время содержания под стражей в полиции необратимо нарушило его права на защиту» (п. 62).
В деле Салдуза ЕСПЧ подчеркнул важность предоставления в срочном порядке задержанному доступа к услугам адвоката, особенно в свете молодого возраста г-на Салдуза. В последующем деле, в котором речь шла о взрослом мужчине, обвиняемом в участии в террористической группировке, ЕСПЧ, тем не менее, пояснил, что право на помощь адвоката непосредственно при заключении под стражу применимо во всех случаях. ЕСПЧ указал:
В соответствии с общепризнанными нормами международного права ... обвиняемый при заключении под стражу имеет право на помощь адвоката, и не только в связи с допросом ... справедливость разбирательства против обвиняемого, содержащегося под стражей, требует получения им всего объема услуг, которые обычно связаны с юридической помощью. Адвокат должен иметь возможность беспрепятственно обеспечить основные аспекты защиты лица: обсуждение дела, организацию защиты, сбор доказательств, благоприятных для обвиняемого, подготовку допроса, содействие обвиняемому в его страданиях и проверку условий содержания под стражей**.
Три человека были арестованы по обвинению в участии в террористической деятельности и создании угрозы для мира и безопасности Судана. Им было отказано в контакте со своими адвокатами и семьями. Выбранные их семьями адвокаты, Гази Сулейман и другие, тщетно пытались получить разрешение в соответствующих органах, в том числе Верховном суде, посещать своих клиентов и в дальнейшем представлять их на суде. Военный суд, который рассматривал дело этих трех человек, назначил им другого адвоката.
В своем решении по жалобе, поданной адвокатским бюро Гази Сулеймана, Африканская комиссия постановила (п. 59), что «право свободно выбирать адвоката является основополагающим для гарантии справедливого судебного разбирательства. Признание того, что суд имеет право наложить вето на выбор адвоката по своему усмотрению, может быть квалифицировано как недопустимое нарушение этого права». Африканская комиссия пришла к заключению (п. 60), что отказ в предоставлении пострадавшим права быть представленным адвокатом по своему выбору является нарушением статьи 7(1)(c) Африканской хартии («Каждый человек имеет право на рассмотрение его дела. К этому относится следующее: ... право на защиту, включая право выбора защитника»).
В результате мощного взрыва в армейских казармах были убиты пять военных и один гражданский. В ходе расследования сразу после взрыва полиция провела рейд в помещении, которое предположительно использовалось Ирландской Республиканской армией (ИРА, незаконная военизированная организация), подозреваемой в совершении данной атаки. В помещении были обнаружены такие предметы как шапки-маски и латексные перчатки. Хини, Макгиннесс и другие, которых подозревали в том, что они являлись членами ИРА, были обнаружены в этом помещении и арестованы. Хини и Макгиннесс были допрошены о своих перемещениях в тот день, в частности, примерно в период, когда был совершен взрыв. Полиция также зачитала им раздел 52 Закона Ирландии по борьбе с терроризмом (Закон о преступлениях против государства 1939 года), в соответствии с которым отказ от предоставления информации oсвоих передвижениях составляет отдельное преступление. Задержанные отказались отвечать.
После проведения экспертизы было доказано, что обнаруженные в помещении предметы не связаны с взрывом. Хини и Макгиннессу были предъявлены обвинения в членстве в незаконной организации (ИРА) и, согласно разделу 52, отказе от предоставления информации о своих передвижениях в указанный период. В ходе судебного слушания Хини и Макгиннесс также хранили молчание. Они были оправданы по обвинениям в членстве, но были признаны виновными в отказе от предоставления информации o своих передвижениях и приговорены к лишению свободы на срок шесть месяцев.
Хини и Макгиннесс обратились с жалобой в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Правительство утверждало, что раздел 52 являлся соразмерной ответной мерой на угрозу, которую представлял собой терроризм в Ирландии в то время. ЕСПЧ посчитал, тем не менее, что «степень принуждения, которую применили к Хини и Макгиннессу в соответствии с разделом 52 Закона по борьбе с терроризмом в целях их принуждения к предоставлению информации, связанной с предъявленными им обвинениями, фактически свели на нет суть их привилегии не давать показаний против себя и права хранить молчание». ЕСПЧ таким образом установил факт нарушения права на справедливое судебное разбирательство. Более того, ЕСПЧ отметил тесную связь между правом не давать показания против себя и презумпцией невиновности и пришел к заключению о нарушении также и этого права.
В результате взрывов на туристических курортах Таба и Нувейба на Синайском полуострове 6 октября 2004 года погибло 34 человека и были ранены более сотни египетских и иностранных граждан. После нападений силами безопасности Египта было задержано много человек, среди них Мохамед Гаез Саббах, Осама Мохамед Абдель-Гани Аль-Нахлави и Юнис Мохамед Абу-Гареер. Они содержались под стражей без связи с внешним миром (в том числе без доступа к адвокату) на протяжении почти полугода, затем предстали перед Верховным судомподелам государственной безопасности Египта, были признаны виновными главным образом на основании признаний, которые они сделали, находясь под стражей, и приговорены к смертной казни.
Две правозащитные организации подали жалобу от имени этих людей в Африканскую комиссию по правам человека и народов. Африканская комиссия пришла к заключению, что эти три человека сделали признания в результате неоднократного применения к ним пыток (п. 189). Эти три человека содержались под стражей без доступа к внешнему миру на протяжении от шести до девяти месяцев. Они пожаловались на плохое обращение в первый раз, когда были доставлены к прокурору. Государственной прокуратурой был проведено их медицинское освидетельствование, которое не зафиксировало у них внешние повреждения. Далее заявители подали жалобу в суд первой инстанции, который постановил провести медицинское освидетельствование. Несмотря на то, что прошло много времени, медицинское освидетельствование выявило необъяснимые телесные повреждения, сопоставимые с пытками, на которые жаловались эти три человека, однако суд не стал расследовать этот вопрос далее. Вместо этого он приговорил обвиняемых к смертной казни на основании показаний, которые они сделали силам безопасности.
В своем решении Африканская комиссия вновь подтвердила несколько важнейших принципов, также предусмотренных юриспруденцией других международных органов в области прав человека:
Г-н Сингараса был арестован по подозрению в участии в деятельности группировки «Тигры освобождения Тамил-Илама», в том числе в нападениях на лагеря армии Шри- Ланки. Он содержался под стражей в полиции на протяжении многих месяцев без доступа к адвокату и, как заявляется, подвергался избиению. Примерно через шесть месяцев после ареста его доставили к старшему полицейскому сотруднику и попросили подписать заявление, которое позднее стало основанием для обвинения в судебном разбирательстве и приговора к 35 годам тюремного заключения. По словам г-на Сингараса, он не мог понять содержание заявления (поскольку оно было составлено на сингальском языке, а он говорил и читал только на тамильском) и отказался подписать его, однако полицейский сотрудник силой поставил отпечаток его пальца на машинописном заявлении.
На момент описываемых фактов, согласно закону Шри-Ланки о допустимости доказательств, признания, сделанные сотруднику полиции, признавались недопустимыми. Однако закон о борьбе с терроризмом позволял сделать исключение из этого правила, устанавливая, что признание, сделанное старшему полицейскому сотруднику, является допустимым. Добровольность дачи такого показания или признания может быть обжалована, при этом бремя доказывания того, что признание было сделано не по доброй воле, возлагалось на лицо, которое утверждало это. На слушании г-н Сингараса заявил, что его «признание» было дано под принуждением. Суд, тем не менее, воспользовался положением закона о борьбе с коррупцией и принял к рассмотрению это признание (основывая на нем решение о признании виновным и осуждении), поскольку г-н Сингараса не смог доказать, что оно не было добровольным.
Комитет по правам человека принял к рассмотрению это дело. По мнению Комитета, «этот принцип [что никто не должен быть принужденным к даче показаний против самого себя] предполагает, что именно обвинение должно доказывать, что признание было получено без принуждения» (п. 7.4). Если суд (на досудебной стадии или в ходе судебного разбирательства) считает, что обвинение не смогло продемонстрировать, что инкриминирующее заявление не было получено под принуждением в тех случаях, когда этот вопрос поднимается защитой, то такое доказательство должно быть исключено из рассмотрения, чтобы судебное разбирательство считалось справедливым.
Дело Ахмеда Халфана Гайлани рассматривалось в федеральном суде США в Нью-Йорке по обвинениям в убийстве, преступном сговоре с целью совершения террористических преступлений и ряде других преступлений в связи с его предполагаемым участием (он обвинялся в том, что играл ключевую роль в организации) в террористических взрывах американских посольств в Кении и Танзании в 1998 году, в результате которых погибли 224 человека.
Г-н Гайлани был арестован в Пакистане в 2004 году и содержался под стражей в одной из тайных тюрем Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США (так называемой «черной дыре») и на военно-морской базе в Гуантанамо на протяжении пяти лет, прежде чем его дело передали на рассмотрение в гражданский суд. В ходе допросов во время содержания в «черной дыре» ЦРУ г-н Гайлани дал показания, которые, по сообщениям, были равносильны признанию его роли во взрывах. Прокуратура не пыталась приобщить эти показания к делу. Г-н Гайлани также дал показания дознавателям ЦРУ, которые привели их к человеку по имени Хусейн Абебе. Г-н Абебе в свою очередь поведал дознавателям, что он продал г-ну Гайлани взрывчатку, которая была использована для взрыва.
Обвинение рассматривало г-на Абебе в качестве ключевого свидетеля, однако защита потребовала отклонить этого свидетеля, доказывая, что информация, благодаря которой стало известно о существовании г-на Абебе в качестве свидетеля, была получена от г-на Гайлани якобы под пытками. Правительство США отказалось предоставить судье информацию об обстоятельствах, при которых г-н Гайлани был допрошен, и согласилось с тем, что судья соответственно будет считать, что показания были даны г-ном Гайлани под принуждением.
Чтобы принять решение о приемлемости показаний г-на Абебе, судья провел закрытое слушание, на котором он заслушал показания свидетелей, которые присутствовали, когда г-на Абебе убеждали признать свою роль, указать на причастность обвиняемого и сотрудничать с властями. Далее судья постановил, что в соответствии с конституцией США г-ну Абебе не разрешается предстать перед судом для дачи показаний в качестве свидетеля потому, что «правительство не предоставило доказательств, что показания Абебе в достаточной мере не связаны с заявлениями, сделанными Гайлани под давлением, чтобы принять их в качестве доказательств». Судья добавил:
Суд нелегко пришел к такому заключению. Он прекрасно знает об опасном характере мира, в котором мы живем. Но конституция является той скалой, на которой стоит наша нация. Мы должны следовать ей не только тогда, когда это удобно, но и когда страх и опасность манят нас идти в другом направлении. Делать меньше будет означать ослабить нас и подорвать основу, на которой мы стоим.
Суд присяжных впоследствии оправдал г-на Гайлани по всем 280 пунктам обвинения за исключением одного, в том числе в убийстве и сговоре с целью использования оружия массового уничтожения. Тем не менее, он был признан виновным в сговоре с целью уничтожения собственности правительства. Судья приговорил его к пожизненному заключению.
Г-н Эль-Хаски являлся гражданином Марокко . После периодов проживания в Сирии, Саудовской Аравии и Афганистане (где он участвовал в военной подготовке совместно с лидером военизированного ополчения) в 2004 году он нелегально прибыл в Бельгию. После пяти месяцев пребывания в Бельгии он попросил о предоставлении убежища. Однако через две недели после его запроса он был задержан и обвинен в участии в качестве руководителя в деятельности террористической организации Марокканской исламской боевой группы («МИБГ») и других преступлениях.
Переданные марокканскими властями доказательства, полученные в рамках разбирательств после взрывов в Касабланке в 2003 году, были добавлены к материалам уголовного дела в Бельгии. Эти доказательства включали показания свидетелей, которые описывали участие и деятельность г-на Эль-Хаски в МИБГ.
Г-н Эль-Хаски предстал перед судом, был признан виновным в участии в деятельности террористической организации и приговорен к семи годам лишения свободы. Он подал ходатайство об исключении из числа доказательств показаний, данных в Марокко, которые, согласно заявителю, были получены под пытками. Апелляционный суд, однако, счел, что г-н Эль-Хаски не предоставил никаких доказательств, которые могли бы вызвать «разумное сомнение» в способе получения показаний. Суд, таким образом, оставил без изменения приговор, который был основан, в частности на показаниях, переданных марокканскими властями.
Г-н Эль-Хаски подал жалобу в ЕСПЧ. ЕСПЧ напомнил о принципе, согласно которому использование доказательств, полученных в нарушение запрета пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, автоматически делает несправедливым судебное разбирательство в целом.
ЕСПЧ отметил, что оспариваемые показания были даны подозреваемыми, допрошенными в Марокко после терактов в Касабланке 16 мая 2003 года. Ссылаясь на ряд докладов, опубликованных ООН или различными неправительственными организациями, ЕСПЧ посчитал, что существовала «реальная опасность» того, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, показания были получены в результате пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, и что марокканская судебная система не предусматривала реальных гарантий независимого, беспристрастного и серьезного рассмотрения утверждений о пытках в рамках расследований и разбирательств после взрывов в Касабланке.
ЕСПЧ счел, что в таких обстоятельствах заявителю было достаточно продемонстрировать национальным судам наличие «реальной угрозы» того, что показания были получены в результате пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Бельгийские суды были обязаны убедиться в том, что эти показания не были получены таким образом или же не использовать их в качестве доказательств. Требование о том, чтобы г-н Эль-Хаски предоставил «конкретные данные», которые могли бы вызвать «разумное сомнение» в способе получения показаний, не являлось надлежащим ответом бельгийских судов на возражения г-на Эль-Хаски. ЕСПЧ пришел к заключению, что было нарушено право на справедливое судебное разбирательство.
В данном деле рассматривался вопрос административного содержания под стражей и процедуры неуголовного характера. В Соединенном Королевстве была введена процедура, согласно которой «закрытые материалы», которые власти отказывались раскрывать по причинам национальной безопасности, могли быть представлены назначенным властями «специальным адвокатам» для изучения от имени обвиняемых. ЕСПЧ пришел к заключению, что использование «специальных адвокатов» может быть одним из способов смягчить невыгодное положение, в котором находятся задержанные из-за отказа раскрыть им материалы, обосновывающие обвинения против них. Более важным вопросом и критерием, однако, является то, обеспечивают ли предоставленные обвиняемым «открытые материалы» достаточную информацию для оспаривания выдвигаемых против них обвинений. [Обсуждается подробно в Модуле 10].
Далее
Наверх
