Данный раздел содержит предложения по аудиторным или подготовительным учебным упражнениям, в то время как задание для выполнения после занятия, предназначенное для оценки понимания учащихся, предложено в отдельном разделе.
Упражнения в этом разделе лучше всего подходят для групп до 50 учащихся, которых можно легко разделить на небольшие группы для обсуждения примеров или проведения работы перед тем, как представители группы представят ее результаты всей аудитории. Несмотря на то, что можно иметь такую же структуру из небольших групп в большой аудитории, состоящей из нескольких сотен учащихся, это более сложно, и лектор, возможно, пожелает адаптировать методы работы с группами, обеспечив достаточное время для групповых обсуждений и представления обратной связи всей аудитории. Самый простой способ провести обсуждения в небольших группах в большой аудитории - попросить учащихся обсудить вопросы с четырьмя или пятью учащимися, сидящими рядом с ними. Дайте ограничение по времени, но не все группы смогут предоставлять обратную связь в каждом упражнении. Лектору рекомендуется делать произвольный выбор и пытаться предоставить возможность обратной связи хотя бы один раз за время занятия всем группам. Если время позволяет, лектор может провести общее обсуждение после представления каждой группой обратной связи.
Все упражнения в этом разделе подходят для студентов магистратуры, а также бакалавриата. Однако, поскольку знания учащихся перед началом обучения и то, насколько они сталкивались с ними, сильно отличаются, решения о целесообразности упражнений должны основываться на их образовательном и социальном контексте.
В небольших группах или каждый индивидуально (напр., см. Упражнение по оценке) подготовьте один или больше концептуальных записок по вопросам, касающимся права на жизнь в контексте противодействия терроризму. Можете начать с общих применимых международно-правовых рамок и затем углубитесь в детальные вопросы; или концептуальная записка может быть по конкретным вопросам, таким как применение смертной казни к осужденным террористам, целевые убийства в мирное время/в условиях вооруженного конфликта, использование беспилотных летательных аппаратов и т.д. Если вы решите использовать этот инструмент в качестве основы для оценки, было бы хорошо сначала продемонстрировать его, например, в качестве общего группового упражнения.
14 октября 2004 года Килва, город в Демократической Республике Конго (ДРК), был ненадолго оккупирован небольшой группой легковооруженных бойцов, принадлежащих Революционному движению за освобождение Катанги (MRLK). Помимо прочего они требовали отделения богатой ресурсами провинции Катанга. В докладе Миссии ООН в Демократической Республике Конго (МООНДРК) указывается, что повстанцы сначала были мирными, поскольку они встретили небольшое сопротивление. В ответ на минимальную угрозу, создаваемую 6-7 плохо вооруженными, слабо организованными лицами, поддерживаемыми примерно 100 молодыми людьми, австралийско-канадская компания Anvil Mining, ведущая горные работы в 50 км от города Килва, вызвала батальон армии Демократической Республики Конго (ДРК).
Около 150 военнослужащих, снаряженных компанией Anvil Mining, были доставлены в город Килва на самолетах и грузовиках Anvil для того, чтобы вернуть контроль над городом. Помимо материально-технической поддержки компания Anvil Mining предложила солдатам материальную помощь, включая продовольствие и финансовую компенсацию. МООНДРК и другие доклады по правам человека свидетельствуют о том, что солдаты ДРК участвовали в вопиющих нарушениях прав человека в отношении жителей города Килва. Эти злоупотребления включают в себя бомбардировку домов, казни лиц, подозреваемых в пособничестве MRLK, без надлежащего судебного разбирательства, изнасилования, пытки, произвольные аресты и незаконное содержание под стражей, грабеж и вымогательство у гражданских лиц. По окончании операции были убиты 73 мирных жителя, 28 из которых казнены.
Восемь армейских командиров, ответственных за операцию, а также три сотрудника Anvil Mining предстали перед судом . Однако впоследствии они были оправданы и не были привлечены к ответственности национальной системой уголовного правосудия.
В ответ на это три неправительственные организации направили от имени пострадавших запрос в Африканскую комиссию по правам человека и народов. Комиссия установила, что ДРК был нарушен ряд прав человека, гарантированных Африканской хартией, включая право на жизнь.
При выполнении своих обязанностей от полиции иногда может требоваться применение силы. Сюда могут входить случаи, когда подозреваемые преступники оказывают сопротивление при аресте или когда полицейские пытаются контролировать ситуацию с враждебно настроенной толпой. Однако полиция не имеет права произвольно использовать какую-либо силу в этих ситуациях, должна быть проведена оценка в отношении того, является ли такая сила остро необходимой и пропорциональной, о чем свидетельствуют следующие два кейса.
Эти проблемы представлены в делах МакКанна, которое связано с контртеррористической операцией; и Суарес де Герреро, связанное с обычными мерами по поддержанию правопорядка, но его принципы применяются более широко, в том числе к контртеррористическим операциям.
Вопрос о смертельном применении силы со стороны государства впервые возник в деле МакКанна. Дело касалось смерти трех членов Ирландский республиканской армии (ИРА), которые подозревались во обладании устройства дистанционного управления, которое должно было использоваться для взрыва бомбы. Впоследствии подозреваемые были необоснованно застрелены солдатами Особой воздушной службы в Гибралтаре. Дело было подано в Европейский суд по правам человека, который принял решение о том, что сотрудники провели разумную оценку характера угрозы насилия. Тем не менее, Суд установил, что право на жизнь членов ИРА было нарушено, поскольку операцию можно было лучше контролировать и более тщательно спланировать для защиты этого права. Суд подтвердил, что проверка для оценки того, является ли лишение жизни абсолютно необходимым, как указано в статье 2 ЕКПЧ, была строгой.
Суд далее заявил, что смертельное использование силы должно быть строго пропорционально результату целей, изложенных в статье 2 (а)-(с) ЕКПЧ. Это означает, что до смертельного применения силы необходимо было использовать другие способы снижения риска и опасности. По мнению Суда, если у человека есть бомба, которая может взорваться, государственным правоохранительным органам разрешается стрелять в человека ради защиты других лиц поблизости. Суд заявил:
В этом отношении использование термина «абсолютно необходимо» в разделе 2 Статьи 2 указывает на то, что необходимо применять более строгий и убедительный критерий необходимости по сравнению с тем, который обычно применим при определении того, является ли действие государства «необходимым в демократическом обществе» согласно пункту 2 статей 8-11 Конвенции. В частности, применяемая сила должна быть строго пропорциональна достижению целей, изложенных в подпунктах 2 (a), (b) и (c) Статьи 2.
В этой связи следует отметить, что исключение касательно необходимости применения силы может быть субъективным, направленным на стремление урегулировать характерную напряженность между выполнением законных требований безопасности и соблюдением верховенства права, включая стандарты в области прав человека.
В деле Суарес де Герреро полиция Колумбии убила семь человек, подозреваемых в похищении экс-посла. Был поднят вопрос о том, имело ли место незаконное лишение жизни. Полиция предприняла действия без предварительного предупреждения жертв, не предоставив им возможность сдаться. Должные правовые процедуры не были выполнены, и не были предоставлены какие-либо обоснования их убийства. Это конкретное дело касалось смерти Марии Фанни Суарес де Герреро, в которую полицейские выстрелили несколько раз. Хотя полиция утверждала, что Суарес сопротивлялась аресту, позже было обнаружено, что это было не так. Комитет по правам человека заявил: «Нет каких-либо доказательств того, что действия полиции были необходимы для собственной защиты или для защиты других лиц, или что это было необходимо для ареста или предотвращения побега соответствующих лиц».
В этом конкретном деле было принято решение, что смерть Герреро была непропорциональна потребностям правоохранительных органов и жертва была произвольно лишена жизни в соответствии со статьей 6 МПГПП. Было нарушено право на жизнь, хотя действия полиции были обоснованы в соответствии с Законодательным указом Колумбии 0070, 1978 г. Супругу жертвы была назначена компенсация, а также была внесена поправка в закон о защите права на жизнь.
Это дело подчеркивает важность пропорционального использования силы во время операций правоохранительных органов. Было вынесено решение о том, что сила должна быть пропорциональна законной цели. Использование огнестрельного оружия является законным только в том случае, если альтернативные, менее решительные методы не могут достичь поставленной цели. Далее Комитет по правам человека подтвердил, что необходимо внести изменения во внутреннее законодательство для эффективной защиты права на жизнь, поскольку применимое в то время право допускало действия полиции, противоречащие Статье 6 МПГПП.
Это дело было заслушано в ситуации, когда представители государства проводили систематическую практику агрессии против беспризорных детей в Гватемале, включая насильственные исчезновения, пытки, убийства и другие нарушения прав на жизнь. Это был знаковый случай, когда Межамериканский суд по правам человека выдвинул концепцию права на достойную жизнь («vida digna»). По мнению Суда, защита права на жизнь означает не только то, что никто не должен быть лишен произвольно жизни, но также и то, что не следует препятствовать доступу к условиям, гарантирующим «достойное существование».
30 января 1997 года Межамериканская комиссия по правам человека представила в Межамериканский суд по правам человека заявление против Гватемалы. Дело касалось вопроса о том, нарушила ли Гватемала различные положения Американской конвенции о правах человека, в частности право на жизнь, право на гуманное обращение, право на личную свободу и неприкосновенность, право на судебную защиту и другие права. Согласно заявлению, нарушения были совершены в результате:
Похищения, применения пыток и убийства Генри Джованни Контрераса, Федерико Клементе Фигероа Тунчеза, Хулио Роберто Каал Сандовала и Йовито Хосуэ Хуарес Цифуэнтеса; убийства Анстраума Аман Виллагран Моралеса; и неспособности государственных механизмов надлежащим образом справиться с указанными нарушениями и предоставить семьям жертв доступ к правосудию.
Поскольку некоторые из жертв на момент похищения и убийства были несовершеннолетними, Гватемалу также обвинили в нарушении статьи 19 Конвенции о правах ребенка. Толкование права на жизнь включало удовлетворение условий для достойной жизни. Суд приказал государству предоставить репарации семьям погибших и принять меры по реализации статьи 19 во внутреннем законодательстве. Впервые Межамериканский суд определил, что в обязательства государства входит, в том числе принятие специальных мер по защите детей, которые охватывают всеобъемлющее значение права на жизнь.
Это дело касалось инцидента, когда солдаты Доминиканской Республики открыли огонь по грузовику с гаитянскими мигрантами после того, как он не смог остановиться на иммиграционном контрольно-пропускном пункте границы. Неизбирательное смертельное применение силы привело к гибели нескольких мигрантов и, впоследствии, к заявлению о нарушении права на жизнь в соответствии со статьей 4 Американской хартии прав человека.
При оценке ходатайства заявителей о том, что доминиканские солдаты нарушили статью 4, суд начал с анализа того, как и в какой степени государство ограничило посредством законодательного акта обстоятельства, при которых правоохранительными органами может применяться смертельная сила. Со ссылкой на Основные принципы ООН по применению силы должностными лицами по поддержанию правопорядка, Суд установил нарушение статьи 4 на том основании, что Доминиканская Республика не предоставила достаточные законодательные указания в отношении параметров применения силы армией; помимо этого не было каких-либо доказательств того, что государство надлежащим образом обучило своих солдат пределам допустимого применения силы.
Второй аспект юридического анализа касался требования необходимости. Суд подтвердил свою позицию в более раннем прецедентном праве о том, что смертельное применение силы должно быть абсолютно необходимым. Соответственно, смертельная сила должна быть запрещена в качестве общего правила и при необходимости использоваться только в исключительных случаях в качестве крайней меры. Доказательства, представленные в Суде, показали, что мигранты не были вооружены и не пытались совершить какие-либо акты насилия против доминиканских солдат. Кроме того, Суд счел, что даже если бы мигранты сбежали, если бы их не расстреляли, смертельное применение силы все равно было бы незаконным, поскольку мигранты не представляли угрозы для солдат или других третьих сторон. Следовательно, Суд установил, что применение смертельной силы против мигрантов не удовлетворяет требованию абсолютной необходимости.
Последний элемент юридического анализа касался требования пропорциональности. В связи с этим МАСПЧ вновь сослался на Основные принципы ООН по применению силы должностными лицами по поддержанию правопорядка в качестве авторитетного источника в отношении того, что степень силы должна соответствовать уровню оказываемого сопротивления. Исходя из них, Суд отметил, что представители государства должны применять критерии дифференцированного и прогрессивного применения силы и по мере возможности использовать менее смертельные меры для ослабления насилия. Исходя из этого, Суд возложил вину на правительство за то, что им не были приняты несмертоносные меры, которые бы поддержали применение пропорциональной силы. В конкретном контексте иммиграционного контрольно-пропускного пункта Суд указал, что возможные несмертоносные меры могут включать «ограничения движения с баррикадами, искусственными дорожными неровностями, устройствами для прокалывания шин и/или камерами».
В соответствии со статьей 137 (3) Конституции Республики Уганда было подано ходатайство, оспаривающее конституционность применения смертной казни. В момент подачи ходатайства 417 заявителей, которые были осуждены за преступления в соответствии с Законом Уганды о борьбе с терроризмом, ожидали исполнения смертного приговора.
В отношении основополагающих принципов Суд постановил, что в соответствии со статьей 22 (1) Конституции, смертная казнь была признана в качестве исключения осуществления права на жизнь и в качестве исключения из статьи 24. Смертная казнь допускалась для исполнения приговора, вынесенного после справедливого судебного разбирательства судом компетентной юрисдикции, в отношении уголовного преступления в соответствии с законами Уганды в случае, если обвинение и приговор были подтверждены высшим апелляционным судом.
Тем не менее, Верховный суд Уганды также счел, что назначение обязательного смертного приговора является неконституционным. В соответствии с разделом 98 Закона о судебных процессах по обвинительным приговорам, в котором указывается порядок, которому должен следовать суд после вынесения обвинительного приговора и до вынесения какого-либо приговора, кроме смертного приговора, суд может до вынесения приговора наводить справки, чтобы получить информацию об уместности приговора. Это положение предусматривает различие между лицами, осужденными в соответствии со статьей о вынесении обязательного смертного приговора, и лицами, осужденными по другим статьям. Любое положение, налагающее обязательную меру наказания в виде смертной казни, лишает суд возможности убедиться в целесообразности смертного приговора. Отказ осужденному, приговоренному к смертной казни, иметь смягчающие обстоятельства, в то время как для лиц, подверженным менее жестким мерам наказания, смягчающие обстоятельства могут быть заслушаны, является необоснованной дискриминацией. Это не согласуется ни с принципом равенства перед законом, гарантированным в статье 21, ни с правом на справедливое судебное разбирательство, гарантированным статьями 22 (1), 28 и закрепленным в статье 44 (с) Конституции Уганды.
Кроме того, Верховный суд постановил, что любая процедура, которая лишает суд возможности быть информированным о каких-либо смягчающих факторах, связанных со смертным приговором, лишает суд возможности действовать по своему усмотрению для определения уместности приговора. Это заставляет суд налагать смертную казнь только потому, что этого требует закон. Это было сочтено неприемлемым вторжением законодательной власти в сферу судебной власти.
В рамках этого дела оспаривалась конституционность раздела 303 Уголовного кодекса Индии, который предусматривал обязательную смертную казнь за убийство, совершенное лицом, отбывающим пожизненный срок. Утверждалось, что этот раздел не соответствует статье 21 Конституции Индии, в которой говорится, что «ни одно лицо не может быть лишено жизни или личной свободы кроме как в соответствии со справедливым и разумным порядком, установленным действующим законодательством».
Верховный суд Индии считал, что «если у суда нет другого варианта, кроме как назначить смертный приговор, бессмысленно заслушивать обвиняемого и становится излишним указывать причины вынесения смертного приговора. В этом случае очевидной причиной вынесения смертного приговора является то, что закон заставляет суд выносить такой приговор».
Соответственно Верховный суд отменил действие раздела 303 Уголовного кодекса Индии как неконституционного вследствие его несправедливости и пристрастности по следующим основаниям:
(1) он не позволял пожизненно осужденным лицам быть заслушанным по смягчающим обстоятельствам до вынесения приговора;
(2) он также не давал суду возможности действовать по своему усмотрению для определения уместности выносимого приговора. Суд выносил смертный приговор только потому, что закон обязывал выносить такой приговор;
(3) отказ суду в возможности действовать по своему усмотрению для определения уместности выносимого приговора является вторжением в сферу судебной власти и, соответственно, нарушением принципа разделения властей.
Данное дело касалось вынесения смертного приговора одному из осужденных террористов в связи с террористическим нападением в Мумбае на гостиницу «Тадж-Махал» 26 ноября 2008 года. В результате теракта погибло 166 человек, еще 238 человек получили ранения. Среди жертв были полицейские, сотрудники службы безопасности и иностранные граждане. Ущерб имуществу оценивался более чем в 1,5 млрд. долл. США.
После судебного разбирательства, предусматривающего надлежащую процедуру в соответствии с законами и Конституцией Индии, Касаб, гражданин Пакистана, был приговорен за эти террористические преступления к пяти смертным приговорам и равному количеству пожизненных сроков. В соответствии с законодательством приговоры были подтверждены Бомбейским высоким судом. На решение Высокого суда в Верховный суд были поданы два апелляции. Суд назначил Касабу опытного адвоката для представления его интересов.
Верховный суд заявил, что поскольку это дело было связано со смертным приговором, он изучит занесенные в протокол материалы из первоисточника в соответствии с проверенной временем практикой этого Суда для того, чтобы сделать собственные выводы по всем вопросам фактов и права, не будучи связанным предыдущими выводами суда первой инстанции и Высокого суда. Верховный суд постановил, что для обеспечения полного соблюдения нормативных положений необходим доступ к адвокату, в случае должного соблюдения такие положения не оставляют возможности для нарушения конституционных положений или нарушений прав человека. Суд счел, что обвиняемому был обеспечен полный судебный процесс. Например, его первоначальный отказ от предложенного индийского адвоката был его собственным решением, при этом впоследствии была удовлетворена его просьба о пакистанском законном представителе. Обстоятельства, при которых он сделал несколько признаний, не свидетельствуют о наличии ненадлежащего принуждения.
Что касается фактов и, учитывая, что обвиняемый не раскаялся в совершении террористических преступлений, Верховный суд счел, что вынесение смертного приговора было полностью оправдано.
12 сентября 1981 года в г. Тегусигальпа был арестован без ордера на арест студент Анхель Манфредо Веласкес Родригес. Очевидцы видели, что члены Национального следственного управления и Г-2 (Разведка) Вооруженных сил Гондураса арестовали Родригеса (без ордера) и увезли его в неопределенное местоположение. Один из ключевых вопросов, который был поставлен перед Судом, заключался в том, нарушил ли Гондурас право на жизнь в соответствии с Американской конвенцией, а также сопутствующие права на гуманное обращение и личную свободу. Суд в конечном итоге принял решение, что эти нарушения имели место.
В отношении связанных обязанностей государства Суд указал их следующим образом:
Государство обязано принимать разумные меры для предотвращения нарушений прав человека и использовать имеющиеся в его распоряжении средства для проведения расследований нарушений, совершенных в пределах его юрисдикции, для выявления виновных, наложения надлежащих мер наказания и обеспечения жертве адекватной компенсации... Обязанность по предотвращению нарушений включает в себя все средства юридического, политического, административного и культурного характера, которые способствуют защите прав человека и гарантируют, что любые нарушения считаются незаконными действиями, которые могут привести к наказанию ответственных лиц и обязательству возместить жертвам ущерб. Невозможно составить подробный перечень всех таких мер, поскольку они различаются в зависимости от законодательства и условий в каждом государстве-участнике. Несмотря на то, что государство обязано предотвращать нарушения прав человека, существование конкретного нарушения само по себе не доказывает, что государством не были предприняты меры по его предотвращению. С другой стороны, действия официальных, репрессивных органов, которые безнаказанно практикуют пытки и убийства, само по себе является нарушением обязанности по предотвращению нарушений прав человека на жизнь и физическую неприкосновенность, даже если это конкретное лицо не подвергается пыткам или убийству, или если эти факты не могут быть доказаны в конкретном случае.
Это было одно из первых спорных дел в Суде, которое продемонстрировало изложение правил должной осмотрительности (т. е. принимать все разумные меры, соответствующие обстоятельствам), которые государства должны выполнять для предотвращения нарушения ключевых прав человека, в частности для того, чтобы защищать право на жизнь.
В 2005 году Европейский суд по правам человека вынес решения по нарушениям ЕКПЧ в Дурадии с начала там Второй войны, немеждународного вооруженного конфликта. Предполагалось, что и федеральная сторона, и сепаратисты совершили серьезные нарушения прав человека. В деле рассматривались действия представителей государства, в том числе использование неизбирательного оружия и воздушных ударов, неосторожное планирование операций и обращения, массовые исчезновения и случаи гибели гражданских лиц. Г-н Ситизен бежал из Аркуса, где продолжались боевые действия, чтобы достичь границы Дурадии с Курией. Из двух самолетов был совершен обстрел группы, было выпущено большое количество неуправляемых воздушных ракет, в результате чего были убиты двое детей г-на Ситизена, сам же г-н Ситизен был ранен. Не было каких-либо существенных доказательств того, что самолеты были спровоцированы и защищались, о чем заявляло правительство Бутавии.
Суд признал, что ситуация, которая «существовала в Дурадии в соответствующее время, требовала принятия исключительных мер со стороны государства в целях восстановления контроля над Республикой и подавления незаконного вооруженного мятежа», которые могут включать в себя «использование военной авиации, оснащенной тяжелым боевым оружием». Суд далее заявил, что разумно предположить, что военные обоснованно использовали смертельную силу для защиты лиц от незаконных нападений боевиков в соответствии со статьей 2 (а) ЕКПЧ. Тем не менее, «объект и цель Конвенции в качестве инструмента защиты отдельных лиц также требуют толкования и применения статьи 2 таким образом, чтобы сделать ее меры по обеспечению безопасности практичными и эффективными». Суд постановил, что статья 2 применялась как к умышленному убийству, так и «непреднамеренному результату», включая лишение жизни. Кроме того, Суд потребовал, что любое применение силы должно быть не более, чем «абсолютно необходимым», т.е. должно соответствовать «более строгой и убедительной проверке необходимости» по сравнению с некоторыми другими правами в рамках ЕКПЧ.
Суд установил, что использование такой неизбирательной смертоносной силы фактически нарушает право на жизнь, и то, что «власти не провели эффективного расследования обстоятельств нападения», означало процессуальное нарушение права на жизнь. Суд заявил, что семья заявителей вряд ли погибла в рамках исключений, указанных в статье 2, поэтому право на жизнь было нарушено. Причиной гибели были признаны действия государства, и не было дано каких-либо доказательств относительно обоснованности смертельного применения силы. Суд счел, что нападение произошло «вне условий военного времени», т.е. не в контексте продолжающегося немеждународного вооруженного конфликта и, следовательно, в этих обстоятельствах нельзя отступать, в частности, от права на жизнь.
Далее
Наверх
