Термин информационная война используется для описания процесса сбора, распространения, изменения, разрушения, порчи, повреждения и ухудшения качества информации с целью получения определенного преимущества перед противником (Marlatt, 2008; Prier, 2017). Цель этого процесса заключается в том, чтобы использовать и сообщать эту информацию таким образом, чтобы изменить восприятие объекта в отношении какой-либо проблемы или какого-либо события для достижения определенного желаемого результата (Wagnsson and Hellman, 2018). В информационной войне используются два метода: дезинформация (т.е. преднамеренное распространение ложной информации) и фальшивые новости (т.е. пропаганда и дезинформация, распространяемые под видом реальных новостей). Важно отметить, что последний из перечисленных терминов не имеет четкого определения и может использоваться неправильно (см. ниже вставку о Совместной декларации о свободе выражения мнения, а также «фейковых» новостях, дезинформации и пропаганде).
Снижение уровня доверия способствовало быстрому распространению и потреблению фальшивых новостей общественностью (Morgan, 2018, p. 39). Дезинформация и фальшивые новости распространяются на платформах социальных сетей, а также через ведущие и второстепенные средства массовой информации (Prier, 2017, p. 52).Платформы социальных сетей позволяют распространять дезинформацию быстрее и охватить более широкую аудиторию по сравнению с другими онлайн-платформами; на некоторых платформах она может распространяться в режиме реального времени (например, в Twitter). Автоматические учетные записи ботов облегчают эти усилия, помогая распространять информацию быстрее и с более высокой частотой, чем это могут делать отдельные пользователи. Например, ИГИЛ разработало приложение «The Dawn of Glad Tidings» («Рассвет благих вестей»), которое его участники и сторонники могли загружать на свои мобильные устройства; это приложение, помимо прочего, было разработано для получения доступа к учетным записям пользователей Twitter и публикации сообщений от их имени (Berger, 2014). Сторонники кампании по дезинформации и боты также способствуют более широкому распространению дезинформации и фальшивых новостей в Интернете (Prier, 2017, p. 52). Избирательное, повторяющееся и частое воздействие дезинформации и фальшивых новостей помогает сформировать, подкрепить и усилить уверенность о том, что передаваемое сообщение является правдой. Считается, что дезинформация и фальшивые новости влияют на поведение избирателей и, в конечном итоге, на результаты выборов.
После обвинений в использовании ИКТ иностранными агентами для оказания влияния на американские выборы 2016 года и вмешательства в них, США признали избирательную инфраструктуру, которая включает в себя «складские помещения, избирательные участки и центры подсчета голосов, используемые для поддержки избирательного процесса, а также информационно-коммуникационные технологии, включая базы данных с информацией об избирателях, устройства для голосования и другие системы для управления избирательным процессом, представления и отображения результатов от имени правительства штатов и местных органов власти», критически важной инфраструктурой (US Department of Homeland Security, 2017; Abdollah, 2017).
Мошенничество на выборах «можно определить как любое целенаправленное действие, предпринимаемое для манипулирования выборными процессами и материалами, связанными с выборами, с целью оказания влияния на результаты выборов, которое может препятствовать свободе выбора избирателей или исказить их волеизъявление» (López-Pintor, 2010, p. 9). Одним из примеров мошенничества на выборах является получение несанкционированного доступа к устройствам для голосования и изменение результатов голосования. Важно отметить, что:
Общепринятого определения мошенничества на выборах не существует, поскольку понятие мошенничества зависит от контекста: действие, воспринимаемое как мошенническое манипулирование избирательным процессом, толкуется по-разному с течением времени в зависимости от конкретной страны. Даже в научных кругах теоретические определения мошенничества до сих пор еще не унифицированы в областях международного и внутреннего права, сравнительной и американской политологии и проведения выборов в развитых и развивающихся странах (Alvarez, Hall, and Hyde, 2008, pp. 1-2).
В некоторых странах действуют законы, предусматривающие уголовную ответственность за распространение ложной информации, которая может повлиять на поведение избирателей и результаты выборов, а также за другие формы мошенничества на выборах (например, во Франции, Великобритании и различных штатах США) (Daniels, 2010; Alouane, 2018). Другие страны, в которых действуют законы, предусматривающие уголовную ответственность за распространение ложной информации и фальшивых новостей, используют эти законы для преследования журналистов и других лиц, которые критикуют правительство или иным образом бросают ему вызов (Reuters, 2018; Gathright, 2018; Priday, 2018).
Несмотря на существование таких законов, многие политические группы и субъекты продолжают расширять масштабы своих действий в попытке манипулировать общественным мнением, зачастую используя в своих интересах лазейки или упущения в законодательстве. Кроме того, политически мотивированные группы разрабатывают механизмы для оказания влияния на общественное мнение путем использования функциональных возможностей различных веб-сайтов, таких как кнопки «like» («мне нравится»), «heart» («сердце») или «upvote» («отдать голос») в социальных сетях, с целью популяризации определенных идеологизированных новостей. Такие действия, зачастую именуемые «астротерфингом» (Zhang, Carpenter, and Ko, 2013, p. 3), не обязательно влекут за собой публикацию вводящей в заблуждение или клеветнической информации, а скорее направлены на манипулирование новостной лентой пользователей (Popham, 2018).
Специальный докладчик Организации Объединенных Наций (ООН) по вопросу о праве на свободу убеждений и их свободное выражение, Представитель Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) по вопросам свободы средств массовой информации, Специальный докладчик Организации американских государств (ОАГ) по вопросу свободы выражения мнения и Специальный докладчик по вопросу о свободе выражения мнения и доступе к информации в Африке -
1. Общие принципы:
a. Государства могут ограничивать право на свободу выражения мнения только с
соблюдением оговоренных в международном праве критериев для введения таких ограничений, т. е. при том условии, что они предусмотрены законом, предназначены для решения тех или иных законных задач, признаваемых международным правом, необходимы для их решения и соразмерны им.
b. В той мере, в какой они соответствуют требованиям, изложенным в подпункте "а" пункта 1, ограничения на свободу выражения мнения могут вводиться также для запрещения пропаганды ненависти по признакам, которые служат основанием для защиты, к которым относится подстрекательство к насилию, дискриминации или вражде (согласно пункту 2 статьи 20 Международного пакта о гражданских и политических правах).
c. Критерии, изложенные в подпунктах "a" и "b" пункта 1, применяются независимо от государственных границ, с тем чтобы положить предел ограничениям не только на территории той или иной юрисдикции, но и тем ограничениям, которые затрагивают органы массовой информации и другие системы коммуникации, действующие вне территории, на которую распространяется юрисдикция того или иного государства, а также ограничениям, затрагивающим людей, проживающих в других государствах.
d. Посредники ни при каких условиях не должны нести ответственность за любой контент третьих сторон, относящийся к предоставляемым ими услугам, кроме случаев, когда они прямо вмешиваются в этот контент или отказываются выполнить отданное независимым, беспристрастным, авторитетным надзорным органом (например, судом) с соблюдением всех необходимых процессуальных гарантий указание о его удалении, при том что имеется техническая возможность выполнить это указание.
e. Следует рассмотреть вопрос о защите частных лиц от привлечения к ответственности за простую переотправку или привлечение внимания, через Интернет-посредников, к контенту, автором которого они не являются и в который ими не были внесены изменения.
f. Предписанное государством блокирование целых вебсайтов, IP-адресов, портов или сетевых протоколов является чрезвычайной мерой, которая может считаться оправданной лишь в тех случаях, когда она предусмотрена законом и необходима для защиты того или иного из прав человека или других законных общественных интересов, в том числе в зависимости от ее соразмерности, отсутствия менее ограничительных альтернативных мер, способных обеспечить защиту этих интересов, и соблюдения минимально необходимых процессуальных норм.
g. Введение ограничения на свободу выражения мнения в виде предписываемого государством внедрения систем фильтрования контента, не контролируемого конечным пользователем, является неправомерным.
h. Право на свободу выражения мнения применяется "независимо от государственных границ"; глушение сигналов, передаваемых вещателем, базирующимся в другой юрисдикции, либо аннулирование прав на ретрансляцию передач такого вещателя считается законным только в том случае, если суд или иной независимый, авторитетный и беспристрастный орган признал распространяемый этим вещателем контент серьезно и систематически нарушающим законное (т. е. отвечающее критериям, изложенным в подпункте "а" пункта 1) ограничение контента, а прочие способы решения данной проблемы, в том числе связанные с обращением к компетентным органам государства, где базируется вещатель, оказались явно неэффективными.
2. Нормы, касающиеся дезинформации и пропаганды
a. Общий запрет на распространение информации, основанный на туманных и двусмысленных идеях, включая запрет "фальшивых новостей" или "необъективной информации", противоречит касающимся ограничения свободы выражения мнения международным правилам, которые изложены в подпункте "а" пункта 1, и не должен применяться.
b. Законы об уголовной ответственности за диффамацию носят неправомерно ограничительный характер и должны быть отменены. Применение гражданско-правовых норм, касающихся ответственности за ложные и порочащие высказывания, правомерно только в тех случаях, когда ответчик получил полную возможность, но не сумел доказать правдивость таких высказываний, а также возможность воспользоваться другими средствами защиты, например ссылкой на добросовестность своих высказываний.
c. Представители органов государственной власти не должны делать, поддерживать, поощрять или содействовать дальнейшему распространению заявлений, которые, как им известно или должно быть по разумным соображениям известно, являются ложными (дезинформация) или которые наглядно демонстрируют беззастенчивое пренебрежение поддающейся проверке информацией (пропаганда).
d. Руководствуясь своими внутренними и международно-правовыми обязательствами и своим долгом перед обществом, представители органов государственной власти должны прилагать усилия к тому, чтобы распространять надежную и достоверную информацию, в том числе по таким представляющим интерес для общества вопросам, как экономика, здравоохранение, безопасность и окружающая среда.
Против сексуальной эксплуатации и надругательств над детьми в Интернете можно бороться с помощью таких инструментов, как PhotoDNA, а также NetClean Whitebox. Использование этих инструментов не является нарушением принципа верховенства закона и прав человека (для получения дополнительной информации о сексуальной эксплуатации детей и надругательствах над детьми в Интернете см. модуль 12 Серии модулей по киберпреступности: «Киберпреступления против личности»; вопросы правовой базы и прав человека, имеющих отношение к киберпреступности, рассматриваются в модуле 3 Серии модулей по киберпреступности: «Правовая база и права человека»).
Проблемы недостоверной информации (т.е. ложной или неточной информации) и дезинформации (т.е. намеренного распространения заведомо ложной или неточной информации) предлагается решать на основе теории «прививки». Смысл этого решения заключается в том, чтобы сделать людям «прививку» от недостоверной информации и дезинформации путем обеспечения возможностей для повышения устойчивости к распространяемой информации и пропаганде, снижения их восприимчивости к недостоверной информации и дезинформации и побуждения их к критической оценке правдивости представляемой им информации, а также законности источника этой информации. Теория «прививки», которая эмпирически подтверждается при ее применении к политизированным темам (например, изменение климата и терроризм) (van der Linden et al., 2017; Cook, Lewandowsky and Ecker, 2017; Banas and Miller, 2013), в основном применяется к случаям распространения недостоверной информации и может применяться к случаям дезинформации (Compton and Pfau, 2005; Roozenbeek and van der Linden, 2018). Применительно к недостоверной информации (или дезинформации) эта теория гласит, что, если люди подвергаются воздействию недостоверной информации (или дезинформации) в небольших количествах, это может помочь им укрепить сопротивляемость к воздействию недостоверной информации (или дезинформации), распространяемой в полном масштабе (Cook, 2017). Способ укрепления такой сопротивляемости заключается в информировании людей об опасностях недостоверной информации и дезинформации, ознакомлении их с методами, используемыми другими людьми для искажения фактов, и предоставлении им возможностей, необходимых для выявления недостоверной информации и дезинформации (Cook, 2017; van der Linden et al., 2017; Roozenbeek and van der Linden, 2018).
Таким образом, распространению недостоверной информации и дезинформации можно противодействовать мерами в области просвещения, причем просвещения не только по вопросам, затрагиваемым в распространяемых сообщениях, но и по приемам и методам, используемым для создания и распространения недостоверной информации и дезинформации. Роозенбек (Roozenbeek) и Ван дер Линден (van der Linden) (2018) создали многопользовательскую игру, в которой игроков (потребителей новостей) просили сыграть роль продюсера фальшивых новостей. Результаты этого исследования показали, что, поскольку во время игры игрокам в небольших количествах сообщалась недостоверная информация и одновременно предлагалось подумать о способах, с помощью которых они бы могли ввести людей в заблуждение этой информацией, в конце игры они были в большей степени способны «распознавать фальшивые новости и пропаганду и сопротивляться им» (Roozenbeek and van der Linden, 2018, p. 7). Для борьбы с распространением дезинформации и фальшивых новостей в некоторых странах (например, в Швеции, Дани и Нигерии) (Funke, 2018) также осуществляются кампании по продвижению медийной грамотности (т.е. «способности получать, анализировать, оценивать и передавать сообщения в самых разных формах» Aufderheide, 1993, cited in Hobbs, 1998, p. 16). Более того, создаются подразделения, предназначенные для выявления, сбора и анализа дезинформации и фальшивых новостей, а также для оповещения о них средств массовой информации и общественности (например, Оперативная рабочая группа по стратегическим коммуникациям ЕС) (Morrelli and Archick, 2016). Для получения информации об этических обязательствах работников средств массовой информации и ответственности всех лиц за соблюдение практики этического поведения при создании и распространении информации через платформы социальных сетей см. модуль 10 Серии университетских модулей по честности, неподкупности и этике, разработанных в рамках инициативы.
Далее: Меры реагирования на кибервмешательства в соответствии с нормами международного права 
Наверх
