Принцип презумпции невиновности имеет основополагающее значение для справедливого уголовного судопроизводства. Его надлежит соблюдать не только в ходе судебного разбирательства, но и на протяжении всех стадий расследования уголовного преступления. Принцип презумпции невиновности закреплен прямо или косвенно в большинстве основных универсальных и региональных договоров по правам человека в качестве составной части права на справедливое судебное разбирательство. Статья 14(2) Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП) предусматривает, что «каждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока виновность его не будет доказана согласно закону».
Затрагивая вопрос презумпции невиновности в замечании общего порядка No 32 (CCPR/C/GC/32), Комитет по правам человека отмечает, что презумпция невиновности:
Возникает сложный вопрос в связи с освещением в СМИ материалов, объявляющих подозреваемого или обвиняемого виновным до того, как суд вынесет решение по данному делу. С одной стороны, информационные кампании в СМИ, предвосхищающие результаты судебного процесса, могут создать обстановку, в которой объективный и непредвзятый сбор и изучение доказательств как в пользу, так и против подозреваемого становятся затруднительными. Это особенно важно в контексте судебных процессов с участием народных заседателей или присяжных. С другой стороны, освещение в СМИ материалов об уголовном правосудии, и особенно такого важного вопроса для жизни нации как расследования и судебные разбирательства по делам, связанным с терроризмом, защищено правом на свободу выражения.
Как подчеркивается в тематическом исследовании по делу Краузе, рассматриваемом далее, должностным лицам следует проявлять осмотрительность при информировании СМИ о текущем расследовании дела о терроризме, чтобы не допустить заявлений, которые могут рассматриваться как нарушающие презумпцию невиновности. В некоторой степени власти также несут положительное обязательство по обеспечению того, чтобы даже при отсутствии досудебных заявлений со стороны должностных лиц освещение в СМИ не принимало такой подстрекательный характер, который бы предрешал возможность осуществления справедливого судебного разбирательства. В случаях, когда суд ведет разбирательство по делу обвиняемого, в отношении которого осуществлялось освещение в СМИ, наносящее существенный ущерб, суд должен, прежде всего, рассмотреть вопрос о возможности обеспечения справедливого судебного разбирательства, невзирая на этот информационный фон. Власти могут рассмотреть меры, в том числе по введению специальных и соразмерных ограничений на освещение судебного процесса, чтобы свидетели, народные заседатели или присяжные не видели негативных материалов СМИ или не руководствовались ими неоправданно, а также рассмотреть возможность переноса места проведения слушания. Если, несмотря на такие меры, осуществление справедливого судебного разбирательства не представляется возможным, то в качестве последней меры будет необходимо приостановить судопроизводство.
Исходя из рассмотренных выше дел по праву на презумпцию невиновности, подход Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), который схожим образом повторяется другими региональными судами по правам человека, заключается в безоговорочной защите презумпции невиновности как фундаментальной основы уголовного судопроизводства даже в отношении подозреваемых террористов.
Существует ряд процессуальных гарантий, призванных обеспечить подозреваемому, а позднее и обвиняемому, справедливую возможность подготовиться к защите, а также обеспечить, чтобы защита была надлежащим образом представлена в ходе разбирательства. Руководящим принципом досудебной и судебной стадии уголовного процесса является принцип равноправия сторон. Этот принцип означает, что обвиняемому должны быть созданы равные с обвинением условия для защиты. Это подразумевает ряд дополнительных конкретных прав, направленных на то, чтобы на практике обвинению и защите были предоставлены равные права. В настоящем разделе рассматриваются основные процессуальные гарантии, которые следует соблюдать во всех случаях, в том числе в делах, связанных с терроризмом.
Основные элементы принципа равноправия сторонРавноправие сторон требует, в частности, обеспечения следующих гарантий в ходе досудебного разбирательства:
|
Право доступа к услугам адвоката предусматривается в большинстве универсальных и региональных договоров по правам человека: например, в статье 14(3)(d) МПГПП, статье 7(1)(c) Африканской хартии, статье 6(3)(c) Европейской конвенции о защите прав и основных свобод (ЕКПЧ) и статье 8(2)(d) Американской конвенции.
Право доступа к услугам адвоката часто возникает после ареста подозреваемого в терроризме. Оно применимо, тем не менее, также в тех случаях, когда подозреваемый в терроризме не был задержан или был освобожден из-под стражи в ожидании судебного разбирательства. Более того, это является основной гарантией для обеспечения равноправия сторон и права на справедливое судебное разбирательство. Именно в этом контексте данное право закреплено в международных договорах по правам человека.
Первое важное требование заключается в том, чтобы арестованному был предоставлен доступ к юридической помощи в срочном порядке после его ареста (см. подробнее УВКПЧ, 1990(a), стр. 1 и 5). Международные органы в области прав человека настаивают на следующем:
Право на присутствие адвоката во время дачи показаний в полиции является важной гарантией. Однако, суть принципа доступа к юридической помощи для лиц, содержащихся под стражей в полиции, заключается в возможности задержанного консультироваться наедине с адвокатом и в течение периода сразу же после лишения свободы (Комитет по предотвращению пыток Совета Европы, 1996, п. 50).
Некоторые правительства утверждают, что в серьезных уголовных делах, таких как терроризм, в интересах полицейского расследования возникает необходимость отложить доступ арестованного к адвокату по своему выбору. Это может быть допустимым с точки зрения международного права в области прав человека при условии обеспечения следующих гарантий:
Другим не менее важным ключевым принципом является принцип конфиденциальности доступа к адвокату. В статье 8(2)(d) Американской конвенции прямо предусматривается право каждого обвиняемого в уголовном преступлении «свободно и конфиденциально коммуницировать со своим защитником». И хотя об этом прямо не говорится в МПГПП, Комитет по правам человека поясняет, что «защитнику должна быть предоставлена возможность встретиться со своим клиентом без свидетелей и общаться с обвиняемым в условиях, которые полностью обеспечивали бы конфиденциальность их общения» (замечание общего порядка No 32 CCPR/C/GC/32, п. 34). Этот принцип был вновь подтверждён в африканской системе. В своей резолюции по праву на обжалование и справедливое судебное разбирательство (АКПЧН, 1992) Африканская комиссия по правам человека и народов (АКПЧН) отмечает, что в рамках права на справедливое судебное разбирательство лица имеют право «общаться в конфиденциальном порядке с адвокатом по своему выбору» (п. 2(i)). Аналогичным образом, ЕСПЧ счел, что «право обвиняемого общаться с адвокатом вне пределов слышимости третьих лиц составляет одно из основных требований справедливого судебного разбирательства в демократическом обществе. ... Если бы адвокат был лишен возможности совещаться с клиентом и получать от него конфиденциальные указания без такого наблюдения, то смысл оказания юридической помощи был бы во многом утрачен, в то время как Конвенция принята с целью гарантировать соблюдение практических и эффективных прав» (С. против Швейцарии, 1991, п. 48; также см. Эрдем против Германии, 2001, п. 61 и 65).
Существует определенное признание, отражающее опасения ряда государств того факта, что в некоторых обстоятельствах наблюдение или цензура в отношении общения между задержанным по подозрению в терроризме и его/ее адвокатом могут быть целесообразными из-за угрозы целостности уголовного процесса или национальной безопасности. О такой возможности говорится, в том числе, в Руководящих принципах Совета Европы в области прав человека и борьбы с терроризмом (2005, Принцип XI).
Лица, подозреваемые в совершении уголовных преступлений, могут не иметь возможности нанять адвоката. Это тем более вероятно в случае потенциально сложных и длительных уголовных процессов, часто сопровождающих дела по обвинениям, связанным с терроризмом. Для того чтобы право на доступ к юридической помощи не носило исключительно иллюзорный характер, а эффективно осуществлялось на практике, часто необходимо, чтобы лицам была предоставлена юридическая помощь компетентного и опытного юриста. Это требование содержится в статье 14(3)(d) МПГПП и дополнительно разъясняется в Принципах и руководящих положениях Организации Объединенных Наций, касающихся доступа к юридической помощи в системах уголовного правосудия.
Право быть уведомленным о предъявленном обвинении имеет решающее значение для справедливого досудебного и судебного процесса. Это требование налагается прямо или косвенно всеми главными универсальными и региональными механизмами в области прав человека в целях обеспечения права на справедливое судебное разбирательство. Статья 14(3)(a) МПГПП предусматривает, что каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения «быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который он понимает, о характере и основании предъявляемого ему уголовного обвинения». Цель данного обязательства заключается в том, чтобы подозреваемые обладали информацией, которая им нужна для подготовки и представления доказательств в поддержку своей защиты, тем самым обеспечивая справедливость этого процесса.
Существует отдельное право (в рамках права на свободу) быть уведомленным о причинах ареста и предъявляемых обвинениях, которое возникает, как только какое-либо лицо лишается свободы (см. Модуль 10).
Существует несколько важных элементов, связанных с правом быть уведомленным:
В срочном порядке: Требование «срочности» рассматривается Комитетом по правам человека в замечании общего порядка No 32 (CCPR/C/GC/32, п. 31), в котором говорится, что право быть информированным о предъявленном обвинении «в срочном порядке» требует, чтобы «информация предоставлялась, как только соответствующему лицу официально предъявляется обвинение в совершении уголовного преступления по внутреннему праву или же лицу, которое было публично названо уголовным преступником».
Причина обвинения: Причина обвинения подразумевает собой деяния, которые предположительно были совершенны обвиняемым и которые лежат в основе обвинения. ЕСПЧ считает, что обвиняемый должен быть уведомлен о «материальных фактах, лежащих в основе предъявляемых ему обвинений» и что он «в любом случае должен получить достаточную информацию, чтобы полностью осознать объем предъявляемых обвинений и иметь возможность надлежащим образом подготовиться к защите» (Матточиа против Италии, 2000, п. 60).
Характер обвинения: «Характер» обвинения представляет собой преступление, лежащее в основе обвинения; «в уголовно-правовой области точная и полная информация о выдвинутых в отношении обвиняемого обвинениях и, таким образом, правовая квалификация, которую суд может дать его деяниям, являются решающим условием справедливости судебного разбирательства» (Пелиссье иСасси против Франции, 1999, п. 52).
На понятном обвиняемому языке: Языковой барьер, если это необходимо, должен быть преодолен посредством использования переводчика, чтобы обвиняемые могли понимать предоставленную им информацию. Статья 14(3)(f) МПГПП закрепляет право каждого обвиняемого лица «пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке».
Еще одной ключевой гарантией прав человека на стадии расследования преступления является право иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты. Оно незаменимо для осуществления общего права на справедливое судебное разбирательство, которое будет считаться иллюзорным, если обвиняемому не обеспечены достаточное время и возможности для подготовки. Это условие является неотъемлемой частью требования равноправия сторон обвинения и защиты.
Это право гарантировано в основных универсальных и региональных договорах по правам человека, затрагивающих право на справедливое судебное рассмотрение. Статья 14(3)(b) МПГПП предусматривает, что каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения «иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты и общаться с выбранным им самим защитником». Оно также гарантируется в той или иной степени в рамках региональных договоров в области прав человека (см. например, статьи 6(3)(b) и (c) ЕКПЧ; статьи 8(2)(c) и (d) Американской конвенции по правам человека). Например, в то время как ЕКПЧ (статьи 6(3)(b) и (c)) и Американская конвенция (статьи 8(2)(c) и (d)) в полной мере отражают это право, то в Африканской хартии оно отражено лишь частично, ссылаясь на «право на защиту, включая право выбора защитника» (статья 7(1)(c)).
Достаточное время: Понятие того, что считается «достаточным временем» зависит от обстоятельств каждого конкретного случая. В целом достаточность времени определяется такими факторами, как сложность дела, возможные логистические ограничения, а также рабочая нагрузка адвоката обвиняемого.
Достаточные возможности: Право на «достаточные возможности» должно включать доступ к документам и иным доказательствам; такой доступ должен включать все материалы, которые сторона обвинения планирует предъявить суду против обвиняемого, или которые оправдывают его. Существует ряд факторов, характерных для многих дел, связанных с противодействием терроризму, которые часто создают трудности в плане соблюдения требования по обеспечению «достаточных возможностей» для подготовки защиты. Сюда входят объем доказательств и других материалов для рассмотрения; необходимость инициировать проведение и тщательно изучить результаты судебно-медицинских экспертиз или других экспертных заключений; деликатный характер некоторых доказательств (например, полученных из разведывательных источников), раскрытие которых может, согласно стороне обвинения, затронуть интересы безопасности государства, и которые в этой связи не могут быть раскрыты частично или полностью обвиняемому.
Статья 14(3)(g) МПГПП закрепляет право каждого «не быть принуждаемым к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным». Статья 8(2)(g) Американской конвенции обеспечивает право каждого «не быть принуждаемым к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным», которое далее подкрепляется положением статьи 8(3) о том, что «признание вины обвиняемым считается действительным только в случае, если оно сделано без какого-либо принуждения». В текстах ЕКПЧ или Африканской хартии отсутствуют явно выраженные аналогичные положения. Тем не менее, право на справедливое судебное разбирательство толкуется в этих инструментах как включающее право не давать показаний против себя. Во многих национальных правовых системах этот принцип известен как «право хранить молчание».
Комитет по правам человека поясняет, что эту гарантию следует широко понимать, как «отсутствие любого прямого или непрямого физического, или неоправданного психологического давления со стороны следственных органов на обвиняемых, чтобы добиться признания вины» (замечание общего порядка No 32 CCPR/C/GC/32, п. 41). То есть она не ограничивается доказательствами, полученными запрещенными методами, такими как пытки.
Как демонстрирует рассматриваемое далее дело Хини и Макгиннесс, право не давать показаний против себя не только предупреждает возможность получения инкриминирующих заявлений путем принуждения, оно также ограничивает возможность получения таких заявлений путем применения других, как прямых, так и косвенных форм принуждения.
После террористической атаки власти, в частности полиция и другие следственные органы, часто испытывают огромное давление – со стороны общественности и политических лидеров – незамедлительно выявить виновных и привлечь их к ответственности. Часто за осуществлением такой атаки стоит чрезвычайно сложная и секретная организация, что делает процесс выявления и задержания виновных лиц особенно трудным. Быстрое выявление виновных и сбор доказательств против них может стать весьма сложной задачей.
В этих обстоятельствах использование мер принуждения в отношении подозреваемых или лиц, подозреваемых в том, что они владеют ценной информацией, может показаться самым эффективным способом добиться быстрых результатов в расследовании. При этом особенно важным представляется обеспечение соблюдения гарантий прав человека, включая связанные с запретом пыток и других форм плохого обращения в ходе уголовного расследования, в том числе по делам о терроризме. Применение пыток и других форм плохого обращения является не только нарушением универсально признанного принципа верховенства права (см. Модуль 9). Такое поведение также может в корне подорвать само расследование, поскольку, как будет показано далее, свидетельства, полученные под пытками, не должны использоваться для обоснования обвинения в ходе уголовного процесса и могут сделать судебное расследование несправедливым, результатом чего может стать отмена приговора.
Иногда после ареста лица, подозреваемого в террористических преступлениях, следственные органы могут на законных основаниях содержать это лицо под стражей без связи с внешним миром (т.е. скрывать информацию о фактах и местонахождении задержанного лица) в течение короткого периода времени. В этой связи потребуется установление надлежащего баланса между требованиями следствия и интересами задержанных (см. Модуль 10).
Вопросы о том, каким образом были получены доказательства против обвиняемого лица тесно связаны с вопросами самооговора. Важнейшим аспектом любого судебного разбирательства является справедливость доказательств, используемых судом. В ситуациях, когда возникают какие-либо вопросы в связи с возможной несправедливостью, например, что какие-либо показания были получены незаконным путем, защита или обвинения могут инициировать досудебное расследование с целью исключения этих показаний из доказательств, представленных суду.
Часто вызывает обеспокоенность практика получения доказательств незаконными средствами, о которых обвиняемый может даже и не знать, например, с помощью несанкционированной слежки, что может противоречить национальному законодательству страны, в которой были получены такие доказательства. В контексте противодействия терроризму важную роль играет разведывательное сообщество. В условиях сопутствующей секретности методов сбора разведывательной информации (см. Модуль 12) существует риск изменения процедур надлежащего процесса в отношении приемлемости доказательств в ходе дел, связанных с терроризмом, в целях обеспечения наказания или, например, использования незаконных методов допроса. В этой связи бывший Специальный докладчик по вопросам поощрения и защиты прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом Мартин Шейнен предупреждал о необходимости судебных органов сохранять бдительность в отношении таких рисков, выражая обеспокоенность по поводу того, что «использование доказательств, добытых с нарушением прав человека или национального законодательства, делает судебный процесс несправедливым» (доклад Генеральной Ассамблеи 63/223, п. 34).
Признания, полученные под принуждением в любой форме, например, запрещенными методами допроса, могут нарушать принцип надлежащего процесса и другие гарантии прав человека различными способами. Например, это может привести к несправедливому судебному разбирательству и последующему несправедливому осуждению, что не только нарушает основополагающие права данного лица, но и, как правило, лишено всякого смысла, в том числе с точки зрения предотвращения будущих террористических атак в случае, если будут осуждены невиновные. Помимо этого, любая такая практика нарушает предусматриваемый статьей 7 Международного пакта о гражданских и политических правах запрет пыток или жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения.
По этим причинам статья 15 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания предусматривает, что «каждое государство-участник обеспечивает, чтобы любое заявление, которое, как установлено, было сделано под пыткой, не использовалось в качестве доказательства в ходе любого судебного разбирательства» (Комитет против пыток, замечание общего порядка No 2, CAT/C/GC/2, п. 6). Это абсолютная норма, которая не может быть уравновешена другими интересами, какими бы серьезными они не были. Отступления от нее недопустимы даже во время чрезвычайного положения, угрожающего жизни нации. Это ясно следует, например, из замечания общего порядка No 2 (п. 6) Комитета против пыток, в котором Комитет дополнительно разъясняет, что данный запрет применяется в равной степени к жестокому и унижающему достоинство обращению и что он не подлежит никаким ограничениям ни при каких обстоятельствах (CAT/C/GC/2).
Этот принцип отражен в других документах, излагающих согласованные на международном уровне стандарты и обязательства, в том числе Руководящих принципах Организации Объединенных Наций, касающихся роли лиц, осуществляющих судебное преследование (УВКПЧ, 1990(b), принцип 16) и Основных принципах независимости судебных органов (УВКПЧ, 1985).
Случаи, в которых утверждается, что показания, используемые стороной обвинения в качестве доказательств в уголовном процессе, были получены путём применения пыток или бесчеловечного, или унижающего достоинство обращения, могут вызвать у судов много сложных и важных вопросов, что показывают тематические исследования далее в Модуле.
Исключение из рассмотрения доказательств, полученных в нарушение норм в области прав человекаОдин из аспектов, который может затрагивать важные вопросы и проблемы верховенства права, касается ситуаций, когда результат следствия или судебного разбирательства в отношении лица, подозреваемого в совершении серьезного террористического преступления – которое возможно привело к гибели или серьезным увечьям многих невинных людей – зависит от использования доказательств, полученных в нарушение права в области прав человека. Статья 15 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания ясно и категорично оговаривает недопустимость использования доказательств, полученных в результате пытки. Тем не менее, помимо этого ясного положения возникает множество сложных вопросов, как, например:
Основываясь на прецедентной практике в отношении доказательств, полученных в результате применения пыток или бесчеловечного, или унижающего достоинство обращения наряду с принципами справедливого судебного разбирательства и надлежащего процесса можно сделать следующие выводы с точки зрения того, какие доказательства могут быть приемлемыми для суда, а какие нет:
|
Далее 