Судебные разбирательства по делам связанным с терроризмом часто бывают очень сложными, при этом требуется рассмотреть значительные объемы свидетельств в отношении событий, которые могли иметь место задолго до суда. Обвинения по делу могут включать события, предположительно произошедшие в рамках более широкого заговора в различных странах или на протяжении значительного периода времени. Во время такого судебного разбирательства может возникнуть целый ряд сложных правовых вопросов, в том числе защита свидетелей, проблемы раскрытия и использования деликатных свидетельств, а также вопрос о необходимости исключения доказательств, полученных в нарушение гарантий прав человека. Более того, принимая во внимание тяжесть обвинений, связанных с терроризмом, ставки для участников дел о терроризме высоки. Обеспечение справедливости судебного разбирательства на всех стадиях посредством должной защиты стандартов прав человека является обязательством по международному праву также в делах о терроризме.
Многие из основных прав и принципов, имеющих решающее значение в обеспечении справедливого судебного разбирательства на досудебной стадии, которые были рассмотрены в предыдущем разделе, являются равным образом применимыми к справедливости всего судебного процесса как такого. В этой связи за исключением презумпции невиновности, которая подробно обсуждается здесь, в настоящем разделе рассматриваются другие гарантии, которые применяются в ходе судебного разбирательства и которые являются источником особой обеспокоенности в судебных процессах, связанных с терроризмом: судебная независимость и беспристрастность, а также процессуальные гарантии в ходе судебных процессов.
Прежде всего, необходимо отметить, что, несмотря на свою значимость, не все гарантии являются абсолютными. В отношении некоторых прав допускаются ограничения: например, личность свидетеля может быть раскрыта только в последний момент, чтобы защитить его от запугиваний, тем самым ограничивая право защиты иметь достаточное время и возможности для допроса свидетелей стороны обвинения. Также и нарушение гарантии права человека в отдельном случае не означает, что судебный процесс не может быть справедливым. Именно суд будет решать, может ли потенциальная несправедливость быть устранена, а справедливость судебного процесса в целом защищена.
Для полноты картины необходимо кратко упомянуть о существовании других важных принципов и факторов, которые могут оказать влияние на справедливость судебного процесса. Одним из них является то, что судебное разбирательство должно быть возбуждено в разумные сроки после ареста и (или) помещения под стражу обвиняемого лица. Выполнение этого требования часто может быть проблематичным в контексте дел о терроризме в связи с их изначально сложным и часто транснациональным характером, например, проведением расследований в нескольких юрисдикциях и соответствующими проблемами, связанными с установлением свидетелей и обеспечением их присутствия на суде.
Еще один потенциально важный фактор, который не предусмотрен международными или региональными положениями в отношении справедливого судебного разбирательства, рассматриваемыми в данном Модуле, связан с профессиональной компетенцией представителей следственных органов, прокуратуры, адвокатуры и судебных органов, причастных к конкретному делу. Несмотря на то, что понятие «компетенции» упоминается в ряде соответствующих положений, оно в первую очередь касается технической правовой компетенции суда или трибунала, а не профессиональной компетенции ключевых должностных лиц, имеющих отношение к уголовному производству. Безусловно, такие факторы как административные, правоохранительные или юридические ошибки, отсутствие опыта или недостаточность профессиональной подготовки могут отрицательно сказаться на доступности и эффективности процессуальных прав и гарантий, предусмотренных законом. Вопрос о необходимости качественного образования и непрерывной профессиональной подготовки судей, прокуроров и адвокатов неоднократно подчеркивался, в том числе, Специальным докладчиком ООН по вопросу о независимости судей и адвокатов (доклад Генеральной Ассамблеи A/71/348; Генеральная Ассамблея, доклад Совета по правам человека A/HRC/35/31). В этой связи основная функция Управления ООН по наркотикам и преступности (УПН ООН), в том числе Сектора по вопросам предупреждению терроризма, заключается в укреплении технического потенциала таких государственных служащих с помощью широкого ряда ресурсов и мероприятия по наращиванию потенциала по мере необходимости.
Разбирательство компетентным, независимым и беспристрастным судом является основополагающим правом человека. Оно гарантируется статьей 14(1) Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП), которая гласит, что «каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, ... на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона». Это право также защищено в схожих выражениях статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ), статьи 8(1) Американской конвенции, и статей 7 и 26 Африканской хартии.
Важно отметить, что Комитет по правам человека считает, что требование, касающееся компетентности, независимости и беспристрастности суда, является абсолютным правом, которое не подлежит никаким исключениям даже в военное время или во время чрезвычайного положения (замечание общего порядка No 32 CCPR/C/GC/32, п. 19). Следовательно, «признание виновным любого лица органом, не являющимся судом, несовместимо с правом на справедливое судебное разбирательство. ...понятие «суд» означает ... орган, который создан на основании закона, является независимым от исполнительной и законодательной ветвей власти или пользуется в конкретных случаях судебной независимостью в принятии решений по правовым вопросам в разбирательствах, являющихся судебными по своему характеру» (п. 18).
Существует два всеобъемлющих принципа:
Независимость: Независимость требует, чтобы суды или трибуналы, рассматривающие уголовные дела, были структурно и институционально независимыми от исполнительной ветви власти, в том числе от политического вмешательства исполнительной или законодательной власти. Это предусматривает наличие защитных мер, например, в отношении процедуры и квалификаций для назначения судей и гарантий несменяемости судей.
Беспристрастность: Существует ряд требований, налагаемых концепцией беспристрастности. Во-первых, судьи не должны допускать, чтобы на их решения оказывали влияние личная предвзятость или предубеждения, а также не допускать предубеждения в отношении рассматриваемого дела. Беспристрастность требует, чтобы любой приговор основывался исключительно на доказательствах, представленных суду, и тех фактах, которые он посчитает доказанными. В дополнение к этому суд не только должен быть беспристрастным, но он должен производить впечатление беспристрастности на разумного наблюдателя.
Эти два принципа взаимосвязаны. Например, в деле Кэмбэлл и Фелл против Соединенного Королевства Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) пришел к заключению, что требование независимости предполагает наличие защитных мер в отношении «порядка назначения судей, срока их полномочий, существования гарантий от внешнего давления и вопроса присутствия внешних признаков независимости у органа» (1984, п. 78; см. также Комитет министров Совета Европы, 1994). Не менее важно, что, принимая во внимание объективные и субъективные аспекты, ключевое значение имеет как впечатление, так и фактическое наличие беспристрастности и независимости (Клейн и другие против Нидерландов, 2003, п. 194). Таким образом, даже если фактические признаки несправедливости отсутствуют, судебный процесс все равно может быть признан несправедливым ввиду отсутствия внешних признаков беспристрастности и (или) независимости (см. также Финдлай против Соединенного Королевства, 1997, п. 75-80 о контексте материалов военного суда).
Проблемы, связанные с этими принципами, возникают в контексте противодействия терроризму в случаях, когда дела лиц, обвиняемых в террористических преступлениях, рассматриваются специальными или военными судами или комиссиями, что в большинстве случаев будет являться нарушением одного или обоих принципов. Важно отметить, что ряд Специальных докладчиков по вопросу о независимости судей и адвокатов выражал обеспокоенность «с точки зрения независимости судебной системы в чрезвычайном положении, отмечая, что за принятием декретов о чрезвычайном положении зачастую следует массовое смещение судей с их постов, создание специальных судов и ограничение или приостановление действия судебного надзора (см. E/CN.4/1995/39, п. 59)» (Генеральная Ассамблея, доклад Совета по правам человека A/HRC/35/31, п. 55).
Также существуют и другие факторы, которые делают все более сложным соблюдение таких строгих стандартов государственными служащими, причастными к уголовному судопроизводству по делам о терроризме. Это может приобретать разные формы. Так, в некоторых государствах судьи, рассматривающие дела, связанные с терроризмом, могут сталкиваться с серьезными угрозами для своей безопасности или даже жизни - иногда со стороны других государственных служащих, даже несмотря на то, что все государственные служащие обязаны действовать в правовых рамках своего государства; или в других случаях – со стороны внешних источников, таких как террористические группировки, членами которых являются лица, представшие перед судом. В некоторых случаях для предотвращения ответных нападений рассмотрение дел о терроризме осуществлялось анонимными судьями, чья личность скрывалась от подсудимого и общественности специальным экраном. Например, эта практика широко применялась в Перу в 1990-х годах и подвергалась значительной критике, в том числе, со стороны Межамериканского суда по правам человека (МАСПЧ) и Комитета по правам человека. Как отмечает Комитет в своем замечании общего порядка No 32 (CCPR/C/GC/32, п. 23):
Несовершенством деятельности таких судов, даже если личность и статус судей были проверены независимым органом власти, зачастую является не только то обстоятельство, что личность и статус судей не доводится до сведения обвиняемых лиц, но и то, что имеют место различные процессуальные нарушения, такие как недопущение публики или даже обвиняемых или их представителей к участию в процессе... Суды, в состав которых входят или не входят анонимные судьи, в подобных случаях не отвечают базовым стандартам справедливого судебного разбирательства и, в частности, требованию о том, что суд должен быть независимым и беспристрастным.
Другие факторы также играют роль, в частности, все, что может поставить под сомнение беспристрастность или независимость судебных органов и, соответственно, беспристрастность судебных процессов, включая угрозы личной безопасности судей в связи с судебными решениями или возможные случаи коррупции представителей судебных или правоохранительных органов.
В частности, очередной мандатарий, действующий в качестве Специального докладчика по вопросу о независимости судей и адвокатов, указал на настораживающую тенденцию роста таких случаев. Как отмечается в ежегодном докладе за 2017 год (Генеральная Ассамблея, доклад Совета по правам человека A/HRC/35/31):
53. В 1998 году Специальный докладчик отметил увеличение числа жалоб на несоблюдение правительствами международно принятых норм надлежащей правовой процедуры в особенности по преступлениям, связанным с терроризмом, что порождает вопросы в отношении честности, независимости и беспристрастности судов (см. E/CN.4/1998/39, пункт 182). После террористических актов, произошедших в США 11 сентября 2001 года, Специальный докладчик заявил, что будет уделять пристальное внимание возможным последствиям любых мер, принимаемых правительствами в плане соблюдения законности и надлежащего отправления правосудия (см. E/CN.4/2002/72, п. 28).
54. Позднее Специальный докладчик отметил неуклонный рост числа жалоб на несоблюдение правительствами международно признанных судебных гарантий в делах о преступлениях, связанных с терроризмом. Помимо этого, усиливалось также беспокойство в связи с последствиями противодействия терроризму для соблюдения законности (см. E/CN.4/2004/60, п. 58).
Презумпция невиновности является важной гарантией как во время расследования преступлений, связанных с терроризмом, так и в ходе самого судебного процесса. В судебном процессе одно из наиболее важных значений презумпции невиновности касается бремени доказывания и стандартов доказанности. Как излагает Комитет по правам человека в замечании общего порядка No 32 (CCPR/C/GC/32), во всех уголовных процессах презумпция невиновности возлагает обязанность доказывания всех основных элементов состава преступления на обвинение. Критерий доказанности, которым должна руководствоваться сторона обвинения в деле, определяется как «вне всяких разумных сомнений».
В то же время, в ряде правовых систем некоторые предположения в отношении фактов или прав могут действовать против обвиняемого лица. Например, в контексте владения взрывоопасными веществами некоторые правовые системы предусматривают опровержимую презумпцию, согласно которой лицо знало о таких веществах в случае, если они были обнаружены у него или нее.
В ходе самого судебного процесса действует ряд процессуальных гарантий для обеспечения надлежащего процесса.
Данный принцип в равной мере важен для обвиняемого и общества в целом (а также для жертв террористических актов и их близких), чтобы обе стороны были уверены в отношении применимых стандартов правосудия. Открытость для общественного контроля будет служить дополнительной гарантией защиты от ненадлежащей процедуры. Это право гарантируется статьей 14(1) Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП), а также статьей 6(1) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) и статьей 8(5) Африканской хартии. Несмотря на то, что эта гарантия не упоминается в тексте Африканской хартии, она оговаривается в публикации Африканской комиссии по правам человека и народов (АКПЧН) Руководящие принципы и указания в отношении права на справедливое судебное разбирательство и юридическую помощь в Африке (2003) (принцип 3).
Требование публичности, тем не менее, не является абсолютным. Когда это необходимо для защиты свидетеля (и защита свидетелей не может быть достигнута другими средствами), слушания могут проходить на закрытых для публики судебных заседаниях. В более общем плане пресса и общественность могут быть не допущены на все слушание или на его часть, только когда это служит законной цели. В соответствии со статьей 14 МПГПП, такие цели ограничены соображениями морали, общественного порядка, государственной безопасности, интересами частной жизни сторон или интересами правосудия. Ограничения по каким-либо другим причинам, как правило, недопустимы. Любое такое ограничение должно быть соразмерным и преследовать законную цель, памятуя о важности принципа открытости правосудия.
Данное право гарантировано статьей 14(3)(d) МПГПП. На региональном уровне это право закреплено в статье 6(3)(c) ЕКПЧ и статье 8(2)(d) Американской конвенции. И вновь, несмотря на то, что это право прямо не упоминается в тексте Африканской хартии, оно содержится в Руководящих принципах и указаниях АКПЧН в отношении права на справедливое судебное разбирательство (принцип 2). Право участвовать на слушаниях по своему делу, безусловно, важно для обеспечения справедливости судебного процесса. Обвиняемый в наибольшей степени способен дать должные инструкции адвокатам, определить пункты, по которым можно оспорить показания свидетелей и доказательства обвинения, а также предложить соответствующие направления расследования. Так, во многих юрисдикциях, в частности в странах общего права, проведение судебного разбирательства в отсутствие обвиняемого недопустимо. Исходя из этого, в соответствии с международным правом «судебные разбирательства в отсутствие обвиняемых могут быть при некоторых обстоятельствах допустимыми в интересах надлежащего отправления правосудия, например в тех случаях, когда обвиняемые, хотя и уведомленные о судебном разбирательстве достаточно заблаговременно, отказываются осуществлять свое право быть судимыми в их присутствии» (замечание общего порядка Комитета по правам человека No 32 CCPR/C/GC/32, п. 36; см. также, например, сообщение Комитета по правам человека CCPR/C/OP/2).
Статья 14(3)(e) МПГПП гарантирует, что при рассмотрении любого уголовного обвинения, каждый имеет право «допрашивать выступающих с показаниями против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него». Статья 6(3)(d) ЕКПЧ содержит идентично сформулированное положение, тогда как статья 8(2)(f) Американской конвенции предусматривает «право защиты допрашивать свидетелей в суде и добиваться вызова в суд в качестве свидетелей экспертов или иных лиц, которые могут пролить свет на имеющиеся факты». И хотя Африканская хартия ясно не предусматривает права вызывать и подвергать свидетелей перекрёстному допросу как элемента права на справедливое судебное разбирательство, это требование подразумевается в статье 7 и оно ясно предусмотрено в Руководящих принципах и указаниях АКПЧН в отношении права на справедливое судебное разбирательство (принцип 2). Конкретные вопросы, связанные с жертвами, рассматриваются подробнее в Модуле 14.
Как поясняет Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), исключения из этого принципа возможны, но не должны нарушать права стороны защиты на надлежащую и должную возможность оспорить показания свидетеля, показывающего против обвиняемого, и допросить его (Аль-Каваджа и Тахери против Соединенного Королевства, 2011, п. 119). Как правило, в связи с транснациональным характером террористических преступлений обеспечить показания свидетелей, а также фактическую явку свидетелей в ходе судебного процесса может быть сложной задачей как для обвинения, так и защиты.
Отдельный вопрос, который часто возникает (хотя и не исключительно) в контексте судебных разбирательств по делам о терроризме в связи с изначально деликатным характером, по крайней мере, некоторых материалов, собранных против обвиняемого, касается ходатайств стороны обвинения об исключении доказательств по соображениям общественного интереса.
Существует ряд исключений из принципа, гарантирующего, что все материалы, которые будут использованы обвинением на суде, должны быть раскрыты защите для содействия в деле, но в то же время следует проявлять особую осторожность в этом вопросе. Верховный комиссар по правам человека отмечает, что «хотя законное использование привилегии, связанной с сохранением государственной тайны, − как это имеет место в случаях, когда она задействуется для исключения определенных доказательств, раскрытие которых неизбежно нанесло бы ущерб национальной безопасности, − может иметь исключительно важное значение по соображениям национальной безопасности, ее чрезмерно широкое применение некоторыми государствами привело к снижению уровня отчетности, в том числе в связи с серьезными нарушениями прав человека», и далее добавляет, что «серьезная обеспокоенность по поводу обширного использования концепции государственной тайны высказывались в ходе судебных разбирательств в ряде стран» (Генеральная Ассамблея, доклад Совета по правам человека A/HRC/16/50, п. 37).
В контексте судебных процессов по делам о терроризме государство может при определённых и строго ограниченных обстоятельствах отказать в предоставлении информации или доказательств защите, если это поставит под угрозу права других (например, если жизнь осведомителя окажется под угрозой) или когда разглашение определённых доказательств иным образом представляет опасность для важного общественного интереса, например защиты национальной безопасности, или раскрывает методы расследования полиции и разведывательных служб.
Суд вновь должен руководствоваться общей справедливостью судебного разбирательства, включая возможность обвиняемого в полной мере представить свою защиту без раскрытия и изучения определенных доказательств или информации, а также тем, являются ли доказательства, полученные из нераскрытых материалов, главной или только частичной основой доводов стороны обвинения против обвиняемого (см., например, Быков против России, 2009). Он может прийти к заключению, что справедливость судебного разбирательства и права стороны защиты требуют раскрытия определенных доказательств хотя и с сопутствующими гарантиями защиты общественного интереса.
Статья 14(5) Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП) гарантирует, что «каждый, кто осужден за какое-либо преступление, имеет право на то, чтобы вопрос о его виновности и приговор были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией согласно закону». Прецедентная практика Комитета по правам человека обеспечивает дополнительные разъяснения относительно этого принципа, как кратко изложено в замечании общего порядка No 32 (п. 45-51), а именно:
Право на пересмотр осуждения вышестоящей судебной инстанцией прямо не предусмотрено в региональных документах по правам человека. Тем не менее, этот принцип в настоящее время закреплен в сфере применения статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) и статьи 8 Американской конвенции, в частности в рамках прецедентного права соответствующих судов. Более того, это право отражено в Руководящих принципах и указаниях в отношении права на справедливое судебное разбирательство (принцип 1) Африканской комиссии по правам человека и народов (АКПЧН), а также в соответствующей судебной практике. Африканская комиссия пришла к заключению, что «лишение возможности подать ходатайство в «компетентные национальные органы» в рамках уголовных процессов, которые могут привести к назначению таких наказаний [тюремное заключение или смертная казнь], явным образом нарушает статью 7.1(a) Африканской хартии и увеличивает риск того, что даже серьезные нарушения могут остаться без возмещения». Африканская комиссия посчитала, что только средства правовой защиты могут удовлетворить требования статьи 7(1)(a) Африканской хартии.
Принцип «наказание исключительно на основе закона», являющийся основополагающим принципом уголовного правосудия и важной мерой защиты от произвола, тесно связан с обеспечением справедливого судебного разбирательства и надлежащего процесса. О его важности свидетельствует то, что отступления от него недопустимы ни при каких обстоятельствах, даже «во время чрезвычайного положения в государстве, при котором жизнь нации находится под угрозой» (статья 4(2) Международного пакта о гражданских и политических правах (ICCPR), статья 15 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) и статья 27(2) Американской конвенции). Этот принцип запрещает преследование и наказание за поведение, которое не составляет уголовное преступление, а также применение обратной силы закона для создания или расширения состава преступления. Оно также требует, чтобы уголовное право было доступным и предсказуемым, чтобы «добросовестно уведомлять» о запрещенном поведении.
Принцип «наказание исключительно на основании закона» также запрещает изменения обратной силы в отношении уголовных наказаний за преступления, в том числе террористические преступления. Как оговаривается в статье 15(1) МПГПП, «не может назначаться более тяжкое наказание чем то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления. Если после совершения преступления законом устанавливается более легкое наказание, действие этого закона распространяется на данного преступника».
Изменения уголовного закона с приданием ему обратной силы в нарушение принципа «наказание исключительно на основании закона» может быть результатом нового законодательства. Они также могут являться, и возможно чаще всего являются, результатом изменения судебной практики (см., например, Дель Рио Прада против Испании, 2013).
Далее
Наверх
