В настоящем разделе вопрос о пытках и жестоком обращении рассматривается в контексте региональных договоров, в дополнение к обсуждениям региональных подходов в Модуле 5.
В статье 5 Африканской хартии прав человека и народов (также известной как Банджульская хартия», принятой 1 июня 1981 года и вступившей в силу 21 октября 1986 года) устанавливается:
Каждый человек имеет право на уважение его достоинства, присущего человеческой личности, и на признание его правосубъектности. Запрещаются все формы эксплуатации и унижения человека, в особенности рабство, работорговля, пытки, жестокое, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение и наказание.
В отличие от других международных и региональных систем по правам человека, в рамках Африканской хартии запрет пыток и жестокого обращения включен в более широкий перечень общих форм эксплуатации и унижения. Однако это не влияет на общее значение и последствия этого запрета. Скорее, статья 5 таким образом стремится «признать то, что существует взаимоукрепляющая связь между правом на уважение достоинства и абсолютным запретом пыток и других форм жестокого обращения» (Африканская комиссия по правам человека и народов (АКПЧП) 2017, п. 4).
Аналогичным образом, поскольку запрет пыток является нормой jus cogens, не допускающей никаких отступлений, тот факт, что Африканская хартия не предусматривает положения об отступлении от обязательств в период чрезвычайного положения (см. подробнее Модуль 7), не отражается на этом запрете. Данная позиция была подтверждена Африканской комиссией по правам человека и народов (АКПЧП), которая пришла к заключению, что отступление от права на свободу от применения пыток и жестокого обращения не допустимо ни по каким причинам и ни при каких обстоятельствах (статья 19 против Eritrea, 2007, п. 98); как и недопустимы его ограничения на основании внутреннего законодательства.
Как и в случае Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП) и Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (КПП ООН), граница между тем, что является жестоким обращением, а что пытками, размыта. Африканская комиссия еще не предоставила разъяснения по этому вопросу, в том числе посредством более подробных соображений относительно определения пытки; пока что, как и в случае договорных органов ООН, она рассматривает статью 1 КПП ООН как важную отправную точку в вопросах толкования. С точки зрения уже имеющихся рекомендаций, значение имеют такие факторы как уровень и серьезность нарушений, принимая во внимание подход Комиссии к пыткам как самой «серьезной» форме плохого обращения. Что касается сферы действия статьи 5 Африканской хартии, некоторые указания были предоставлены в деле International Pen и другие против Нигерии, в котором АКПЧН пришла к заключению:
Статьей 5 [Африканской хартии] запрещаются не только пытки, но и жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Это включает не только действия, которые причиняют серьезные физические или психологические страдания, но также те, которые унижают человека или заставляют его действовать против его воли или совести (International PEN и другие против Нигерии, 1998, п. 79).
Помимо своей судебной практики по рассмотрению жалоб на нарушения, касающиеся запрета пыток и жестокого обращения, Африканская комиссия принимает активное участие в разработке других «мягких», но не менее влиятельных документов. Одним из таких документов, автором которого выступила Комиссия, являются Руководящие положения и меры по запрещению и предупреждению пыток в Африке («Роббен-Айлендские руководящие положения») (Niyizurugero and Lesséne, 2008) в отношении запрета и предупреждения пыток, а также реабилитации жертв, которые предназначены для реализации на национальном уровне. В докладе Amnesty International, опубликованном в 2007 году до принятия Руководящих положений, были задокументированы случаи пыток, внесудебных казней и произвольных арестов, предположительно совершенных в 32 африканских странах (Amnesty International, 2007). Некоторые из них имели отношение к делам, связанным с противодействием терроризму. С точки зрения определения понятия пытки в Руководящих положениях даются дальнейшие указания, как, например, что она может быть моральной или физической по характеру, а также может охватывать такие акты, как «унижение, избивание палками, содержание в одиночной камере, насильственное лишение сна» и так далее (Niyizurugero and Lesséne, 2008, стр. 6). Как и КПП ООН (например, статья 16), так и Руководящие положения предусматривают, что государства несут как положительные обязательства в том, чтобы прилагать все усилия для предотвращения применения пыток, так и негативные обязательства в том, чтобы самим воздерживаться от такой практики (Niyizurugero and Lesséne, 2008, стр. 8).
В 2017 году Африканская комиссия издала Замечание общего порядка № 4 касательно Африканской хартии прав человека и народов: право на возмещение для жертв пыток и других видов жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения или наказания (статья 5) (АКПЧН, 2017). Как и Роббен-Айлендские руководящие положения данный документ был издан в ответ на тот факт, что [пытки и другие формы плохого обращения] «по-прежнему остаются предметом обеспокоенности африканского континента и Комиссия признает проблемы, с которыми сталкиваются жертвы пыток и другого жестокого обращения при оценке и получении возмещения» (АКПЧН, 2017, п.1). Основная цель замечания общего порядка заключается в том, чтобы предоставить «авторитетное толкование сферы применения и содержания права на возмещение для жертв пыток и других форм плохого обращения в конкретных контекстах, связанных с африканским континентом» на национальном уровне, например, в отношении выполнения обязательств по АКПЧН, внедрения эффективных механизмов мониторинга и так далее (АКПЧН, 2017, п. 7), в том числе в контексте противодействия терроризму как в мирное время, так и в ситуациях вооруженного конфликта (АКПЧН, 2017, п. 11 и 62).
Основным документом по вопросам запрещения пыток и наказания за них в межамериканской системе является Межамериканская конвенция по предупреждению пыток и наказанию за них(МАКППН).Основные принципы МАКППН заключаются в обеспечении более широких прав на жизнь, свободу и безопасность человека, как это предусмотрено статьей 1 Американской декларации прав и обязанностей человека (принятой 2 мая 1948 года). Этот подход получил дальнейшее развитие в статье 5 Американской конвенции по правам человека (принятой 22 ноября 1969 года и вступившей в силу 18 июля 1978 года) (Американская хартия), которая гласит, что «каждый человек имеет право на уважение его физической, духовной и моральной неприкосновенности». Статья 5 Американской хартии также предусматривает, что «никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство наказаниям или обращению. Все лишенные свободы лица имеют право на уважение достоинства, присущего человеческой личности».
Примечательно, что в плане определения пытки статья 2(1) МАКППН далее развивает положения Американской декларации и Американской хартии следующим образом:
Любые акты, совершаемые умышленно, в результате которых лицу причиняется сильная боль и страдания физического или психологического характера в целях уголовного расследования как средство запугивания, как профилактическая мера или как наказание, или по любой другой причине. Под пытками также следует понимать применение в отношении лица методов, направленных на разрушение личности жертвы или снижение ее физических или умственных способностей, даже если такие методы не причиняют физической боли или психических страданий.
Понятие пытки не включает причинение сильной боли и страданий физического или психологического характера, которые неразрывно связаны с применением законных мер или являются исключительно следствием их применения при условии, что они не включают осуществление актов или применение методов, о которых идёт речь в данной статье.
Это определение является более широким, чем дефиниция закрепленная в КПП ООН. Например, оно не предусматривает требование о том, чтобы боль была «сильной». Оно также может иметь потенциально более широкую сферу применения посредством предусмотренной в ней формулировки «по любой другой причине», которая расширяет потенциальные основания для утверждений о нарушениях, связанных с пытками.
При определении материальных аспектов запрета и Межамериканская комиссия по правам человека (МАКПЧ), и Межамериканский суд по правам человека (МАСПЧ) учитывали такие факторы как продолжительность боли или страданий, вызванных актом; причина и средства, с помощью которых было причинено жестокое обращение; общий контекст; произвольность лишения свободы; а также индивидуальные характеристики жертвы, такие как пол, возраст и социальное положение (Ксименос-Лопес против Бразилии, 2006, п. 127). МАКПЧ далее признала, что изнасилование является пыткой, как это было в деле Марти де Мейха против Перу (1996, п. 157). Это стало первым случаем, когда международный орган пришел к заключению, что изнасилование подпадает под определение пытки. В данном деле МАКПЧ заявила, что изнасилование являлось способом физической пытки, целью которой было унижение жертвы и ее семьи. Это согласуется с аналогичным признанием, которое ранее сделал Специальный докладчик ООН по вопросу о пытках и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания (Экономический и Социальный Совет, доклад Комиссии по правам человека 1986/15, п. 119; см. также Экономический и Социальный Совет, резюме Комиссии по правам человека 1992/SR.21, п. 35). Такое признание имеет значение в контексте противодействия терроризму, когда изнасилования используются с целью допроса для получения информации или признаний.
Согласно Межамериканскому суду, систематический и повторяющийся характер применения пыток соответствует элементу целенаправленности пыток, как это было в деле Тиби против Эквадора (2004). Это дело также важно для определения физических и психологических пыток следующим образом:
Акты, подготовленные и осуществляемые преднамеренно против жертвы с целью подавить ее физическое сопротивление и принудить ее к самооговору или признанию в совершении определённых преступных деяниях или подвергнуть ее дополнительным методам наказания помимо лишения свободы (п. 146).
В отношении определения намерения или мотивации предполагаемого исполнителя в МАСПЧ даны следующие разъяснения:
Нарушения Конвенции не могут быть обоснованы правилами, учитывающими психологические факторы при установлении наличия вины того или иного лица. В целях анализа намерение или мотивация исполнителя, нарушившего закрепленные в Конвенции права, не имеют значения – нарушение может быть установлено, даже если личность отдельного исполнителя неизвестна. Решающим фактором станет то, случилось ли нарушение закрепленных в Конвенции прав при поддержке или молчаливом согласии властей, или разрешило ли государство осуществлять такой акт, не приняв меры по его предотвращению или наказанию лиц, виновных в его совершении (дело Веласкеса Родригеза, 1988, п. 173; Годинеp-Круз против Гонудараса, 1989, п. 183).
Помимо этого, как отмечалось ранее, МАСПЧ всегда занимал активную позицию в делах, связанных с вынесением решения о том, был ли продемонстрирован государством достаточный уровень должной осмотрительности для защиты и гарантии этих прав, т.е. были ли приняты все целесообразные меры, соответствующие контексту (например, вероятность осуществления конкретного нарушения), чтобы предотвратить нарушение, а впоследствии были ли предприняты должные шаги по расследованию, преследованию и обеспечению адекватного возмещения жертвам. Как разъяснил МАСПЧ в деле Лоайза Тамайо против Перу (1997), никакое жестокое обращение не может когда-либо быть оправдано независимо от контекста, в том числе усилий по противодействию терроризму:
Даже в случае отсутствия физических травм, психические и моральные страдания, сопровождающиеся физическим воздействием в ходе допроса, могут считаться бесчеловечным обращением. Унижающий достоинство аспект характеризуется страхом, беспокойством и ущербностью, причиняемыми с целью оскорбить и унизить жертву, а также сломить ее физическое и моральное сопротивление …. Эта ситуация усугубляется уязвимостью лица, которое незаконно содержится под стражей.… Любое применение силы, не являющееся строго необходимым для обеспечения должного поведения со стороны задержанного, представляет собой посягательство на достоинство этого лица.… в нарушение статьи 5 Американской Конвенции. Потребности расследования и неоспоримые трудности, возникающие в ходе борьбы с терроризмом, не должны ограничивать защиту права лица на физическую неприкосновенность (п. 57).
В отношении других форм «жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания», их определение, а также отличие между пытками и другими формами плохого обращения, как и в других международных договорах, не предусмотрены. Вместо этого, в статье 6 МАКППН предусматривается лишь то, что государства «должны предпринимать эффективные меры по предотвращению других видов жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания и наказанию за них». В этом отношении межамериканская система обычно следует прецедентному праву Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) (Лизардо Кабрера против Доминиканской Республики, 1998). Например, он придерживается этой линии мышления в отношении психологического насилия, в соответствии с которой ЕСПЧ подтвердил, что в отсутствие физических увечий, психологические и моральные страдания, сопровождающиеся физическим воздействием в ходе допроса, могут квалифицироваться как бесчеловечное обращение (Ирландия против Соединенного Королевства, 1978, п. 167). В качестве примера можно привести дело Лоайза Тамайо против Перу,обсуждаемое в тематическом исследовании ниже, в котором Суд разъяснил:
Нарушение права на физическую и психологическую неприкосновенность лиц представляет собой категорию нарушений, которая имеет несколько градаций и охватывает разные формы обращения от пыток до других видов жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения с различной степенью физического и психологического воздействия, вызванного внутренними и внешними факторами, которые необходимо доказать в каждом конкретном случае (п. 57).
Подход межамериканской системы предполагает, что, как и в случае ЕСПЧ, он обеспечивает пределы свободы при оценке того, что является пыткой, а что плохим обращением в соответствии с Американской хартией и МАКППН, исходя из тяжести и серьезности дела. С этой целью ею принят индивидуальный подход, учитывающий такие факторы как продолжительность страданий и персональная ситуация жертвы. Например, Комиссия заявила, что «… хотя каждый случай следует оценивать исходя из его обстоятельств, пытки или другие формы жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения могут включать более изощренные формы обращения, которые, тем не менее, были признаны достаточно жестокими, как например, подвергание слишком яркому свету или чрезмерному шуму, применение наркотических препаратов в центрах содержания под стражей или психиатрических клиниках, продолжительное лишение сна и пищи, неадекватные санитарно- гигиенические условия или медицинское обслуживание, а также полная изоляция и сенсорная депривация» (МАКПЧ).
Запрет пыток и жестокого обращения предусмотрен в статье 3 Европейской конвенции о правах человека (ЕКПЧ), в которой утверждается, что «никто не должен подвергаться пыткам и бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию». И вновь, в этом положении не предусматривается определения пытки или других форм плохого обращения, или разграничения между ними. Тем не менее, на сегодняшний день бывшей Европейской Комиссией по правам человека и Европейским судом по правам человека (ЕКПЧ) накоплена обширная судебная практика, которая обеспечивает подробные рекомендации в отношении толкования статьи 3. Немаловажно, что в соответствии с решением ЕСПЧ пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение категорически запрещены, и никакое отступление от этого запрета не допускается даже в случае чрезвычайного положения, угрожающего жизни нации (Селмуни против Франции, 1999, п. 95).
Знаковыми делами, устанавливающими ключевые определяющие принципы – в том числе относительно разграничения между пытками и другими формами плохого обращения – являются «Греческое дело» (1996) и Ирландия против Соединённого Королевства (1978, п. 167). В «Греческом деле» Европейская комиссия провела различие между пытками и бесчеловечным и унижающим достоинство обращением, придя к заключению, что эти нарушения существуют в диапазоне тяжести и более интенсивной и серьезной формы плохого обращения. Пытки рассматривались как действие, содержащее специальный элемент, который отличал их от других форм плохого обращения, а именно цель, ради которой оно было совершено, а не ее характер или тяжесть. В этой связи:
Все пытки должны являться бесчеловечным и унижающим достоинство обращением, а бесчеловечное обращение – также унижающим достоинство. Понятие бесчеловечного обращения относится, по крайней мере, к такому обращению, которое преднамеренно вызывает страдания психического или физического характера, что в этой конкретной ситуации является неоправданным …. Пытки… имеют цель, как, например, получение информации или признания, или осуществление наказания, и в целом представляют собой тяжкую форму бесчеловечного обращения. Обращение или наказание лица может быть охарактеризовано как унижающее достоинство, если оно чрезвычайно унижает лицо перед другими или заставляет его действовать против своего желания или совести («Греческое дело»).
Данному подходу можно противопоставить последующее дело – Ирландия против Соединённого Королевства, обсуждаемое в тематическом исследовании далее в Модуле, в рамках которого было предложено использовать предельные границы трех видов унижающего достоинство обращения на основе скользящей шкалы тяжести страданий. Это отменяло предыдущий подход, основанный на «целенаправленности» применения пыток. Это дело также важно в связи с определением суда о том, что так называемые «пять техник», применяемые властями для получения признательных показаний, являются запрещенными к использованию в рамках «законных» методов допроса статьей 3 ЕКПЧ.
ЕСПЧ вынес ряд других решений в отношении значения и сферы применения понятия пыток, которые имеют особое значение в контексте терроризма, а также методов и практик противодействия ему. Например, в деле Аксой против Турции (1996), касающемся содержания под стражей заявителя в 1992 году по подозрению в соучастии и пособничестве террористам РПК (Рабочей партии Курдистана), одним из оснований жалобы стало применение к нему пыток (так называемое «палестинское подвешивание», когда его обнаженного подвешивали за связанные сзади руки). Суд пришел к заключению, что обращение, применявшееся к заявителю, носило такой серьезный и жестокий характер, что может быть охарактеризовано исключительно как «пытки» в нарушение статьи 3.
ЕСПЧ также постановил, что изнасилование попадает под определение пыток. В качестве примера можно привести дело Айдын против Турции (1997), в котором Суд постановил:
Изнасилование заключенной представителем государства должно рассматриваться как особо тяжкая и гнусная форма жестокого обращения с учетом легкости, с которой преступник может использовать уязвимость и слабое сопротивление жертвы. Кроме того, изнасилование оставляет глубокие психологические шрамы у жертвы, которые не проходят с течением времени так же быстро, как другие формы физического и психологического насилия.... [и] на этом фоне Суд убежден, что совокупность актов физического и психологического насилия, совершенных в отношении заявителя, и особо жестокий акт изнасилования, которому она подверглась, являлись пыткой в нарушение статьи 3 Конвенции.
Дело Селмуни против Франции (1999) также может рассматриваться в качестве исторически важного дела, в котором ЕСПЧ впервые сослался на определение пытки, содержащееся в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (КПП ООН) и вновь обратился к вопросу цели как ключевого элемента. Более того, он объяснил телеологический характер ЕКПЧ, в частности, ее нестатичный характер в отношении толкования положений Конвенции, в том числе статьи 3:
Суд ранее рассматривал дела, в которых он пришел к заключению о том, что имело место обращение, которое может быть охарактеризовано исключительно как пытки. Тем не менее, учитывая тот факт, что Конвенция является «живым инструментом, который может толковаться в свете современных условий», Суд считает, что определённые деяния, которые ранее классифицировались как «бесчеловечное и унижающее достоинство обращение» могут классифицироваться иначе в будущем. Он считает, что поскольку в области защиты прав человека и основных свобод требуются все более высокие стандарты, соответственно и неизбежно требуется бóльшая жесткость в оценке неуважения к основным ценностям демократических обществ (п. 160).
В этом деле Суд постановил, что нельзя проводить разграничение между пытками и бесчеловечным или унижающем достоинство обращением исходя из простой оценки степени интенсивности причинённой боли или страданий. Это «зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность периода обращения, его физические и психические последствия, а также в некоторых случаях пол, возраст, состояние здоровья жертвы» (Ирландия против Соединенного Королевства, 1978, п. 168). Таким образом, например, в деле Рамирес Санчес против Франции, касавшемся продолжительности периода, в течение которого Карлос Шакал, считавшийся в 1970-х годах террористом №1 в мире, содержался в камере одиночного заключения (8 лет) после того, как был осужден за террористическое преступления, ЕСПЧ постановил, что нарушения статьи 3 не было (запрет бесчеловечного и унижающего достоинство обращения). Несмотря на законную озабоченность относительно возможных последствий режима изоляции заявителя, Суд счел, что, принимая во внимание его характер и представляемую им опасность, условия содержания заявителя в рассматриваемый в данном решении период не достигли минимального уровня жестокости, необходимого для того, чтобы такое обращение являлось бесчеловечным или унижающим достоинство по смыслу статьи 3.
Греческое дело по-прежнему сохраняет актуальность в отношении определения унижающего достоинство обращения как формы «чрезвычайного унижения». Это значение наряду с пороговым критерием жестокости, примененным в деле Ирландия против Соединённого Королевства, позволяет предположить, что в рамках европейской правозащитной системы унижающее достоинство обращение характеризуется тремя ключевыми свойствами: некоторая форма нарушения достоинства человека (Совет Европы, Европейская Комиссия, 1973); определённый уровень жестокости; и «характер соответствующих обстоятельств» (Тайрер против Соединенного Королевства, 1978), такие как обстоятельства дела, методы осуществления запрещенных деяний и т.д. В целом подход Суда заключается в том, чтобы определить, являлось ли обращение унизительным или оскорбительным для жертвы. Хотя имели место и дела, в которых нарушение осуществлялось без такой цели (см., например, V. против Соединённого Королевства, 1999; Пиирс против Греции, 2001).
Кроме того, важно отметить, что Суд придерживался последовательной и твердой позиции в своих заключениях относительно того, что пытки и плохое обращение не могут быть оправданы ни при каких условиях даже целями противодействия терроризму. Подтверждением этому является дело Томаси против Франции (1992), в котором государство стремилось оправдать плохое обращение с Томаси, ссылаясь на подозрения в его участии в террористическом нападении. Суд отклонил этот довод, указав, что «потребности следствия и бесспорная сложность борьбы с преступностью, в частности, с терроризмом, не могут вести к ограничению защиты физического состояния человека» (п. 115).
Несмотря на отсутствие обширной региональной судебной практики или каких-либо правоприменительных механизмов, в данном разделе рассматриваются соответствующие документы в области прав человека Азиатского региона, а именно Декларация о правах человека АСЕАН 2012 года (принятая 18 ноября 2012 года) и Азиатская хартия по правам человека (принятая 17 мая 1998).
Что касается Декларации, соответствующее положение содержится в статье 14, в которой говорится, что «никто не должен подвергаться пыткам или жестокому, нечеловеческому или унижающему обращению или наказанию». Дополнительные указания, например, относительно толкования этих прав или проведения различий между ними в ней не представлены.
В отличие от Декларации, в Азиатской хартии прав человека не предусмотрено отдельного положения, касающегося пыток или других форм плохого обращения. Соответственно, необходимо рассмотреть несколько положений. Первое содержится в статье 3.3, в которой говорится, что «во многих частях Азии войны, этнические конфликты, культурные и религиозные притеснения, коррумпированность политиков, загрязнение окружающей среды, исчезновения, пытки, государственный или частный терроризм, насилие в отношении женщин и другие акты массового насилия по-прежнему остаются бедствием для человечества, которое является причиной гибели тысяч ни в чем не повинных людей». Вместо того, чтобы конкретизировать различные формы возможного плохого обращения, данное положение перечисляет различные формы нарушений, которые могут подразумевать применение пыток или других видов плохого обращения. В частности, статья 3.5 предусматривает, что государства несут ответственность по «тщательному расследованию» утверждений о нарушениях, в том числе касающихся применения пыток, однако нет какой-либо ссылки на другие формы плохого обращения. Заключительным положением является статья 14 в отношении обращения с заключенными и политическими заключенными. В отличие от предыдущих положений, в статье 14.2 ясно делается ссылка на «плохое обращение, пытки, жесткое и бесчеловечное обращение» в этом контексте, хотя интересно, что «унижающее достоинство» при этом не упоминается. Текст этого положения дает некоторые указания относительно значения указанного жестокого обращения (которое относится также к «произвольным арестам, задержаниям, заключениям под стражу») путем ссылки на тот факт, что:
Задержанные и заключенные часто содержатся в антисанитарных условиях, лишены адекватной пищи и медицинского обслуживания и им не предоставляется связь с семьями и их поддержка. Различные категории заключенных часто содержатся в одной камере, при этом рядом находятся мужчины, женщины и дети. Тюрьмы часто переполнены. Распространены случаи смерти в местах содержания под стражей. Задержанным зачастую отказывают в доступе к адвокатам и праве на справедливое и быстрое судебное разбирательство.
Последними документами, рассматриваемыми в данном разделе, являются документы, разработанные Лигой арабских государств и Организацией исламского сотрудничества (ОИС).
Что касается первых, то статья 8(1) Арабской хартии прав человека 2004 года (принята 22 мая 2004 года, вступила в силу 15 марта 2008 года) в значительной степени отражает нормы международного права и подходы других региональных правозащитных систем, устанавливая, что «никто не может быть подвергнут физическим или психическим пыткам или жестокому, унижающему достоинство, уничижительному или бесчеловечному обращению». Одним важным исключением является то, что термин «наказание» в нем опущен. Это в какой-то мере можно объяснить тем фактом, что шариат является одним из или единственным источником права в государствах-участниках Арабской лиги, согласно которому самая тяжелая категория уголовных правонарушений – преступления худуд – как правило, предусматривает наказание в виде смертной казни, что не рассматривается властями в данных обстоятельствах как плохое обращение.
В то же время ОИС не имеет обязательного правозащитного документа. При этом ей была разработана авторитетная Каирская декларация о правах человека в исламе, принятая 5 августа 1990 года (резолюция 217 A (III)). В ней предусмотрено положение о запрете пыток в статье 20:
Не разрешается без законных оснований арестовывать человека, ограничивать его свободу, высылать или наказывать его. Не разрешается подвергать его физическим или психическим пыткам, или унижению, жестокости или оскорблению в какой бы то ни было форме. Не разрешается также подвергать человека медицинским и научным экспериментам без его согласия или с риском для его здоровья или жизни. В равной степени не разрешается вводить чрезвычайные законы, разрешающие осуществление таких действий.
Несмотря на то, что разные формы плохого обращения сформулированы иначе, чем в других международных и региональных документах по правам человека, понятия «унижение, жестокость или оскорбление», по всей видимости, могут в значительной степени быть сопоставимы с «жестоким, бесчеловечным и унижающим достоинство обращением». Аналогично статье 14.2 Декларации о правах человека АСЕАН, содержание статьи 20 Каирской декларации дает дополнительные указания относительно ее охвата и значения.
Далее
Наверх
